Змея за пазухой

– После… м-м-м… смерти Олега квартиру убирали? – спросил Никита, когда Полина наконец вышла из ванной, лишь бы сказать что-то умное; ведь он теперь, как ни крути, а «при исполнении».

Теперь ее лицо выглядело как на картинке: легкий румянец, чистая, слегка припудренная кожа и широко распахнутые глаза, в которых не было и намека на горе и недавние слезы. Да уж, подумал Никита, мужчины выглядят как могут, а женщины – как хотят. Удивительная метаморфоза…

– Нет, – ответила Полина. – Не до того было.

– А кто вообще здесь убирался?

– Олег приглашал уборщицу из офиса. Но она занималась уборкой только в его присутствии и не очень часто – обычно раз в неделю.

– У уборщицы были ключи от квартиры?

– Насколько мне известно – нет.

– А в тот день она убирала?

– Нет.

– Это точно?

– Точнее не бывает. Она работала в офисе допоздна, потом за ней заехал зять, как доложила охрана, и отвез домой.

– В котором часу Олег… умер?

– Уборщица еще была в офисе, если ты об этом. Так что у нее стопроцентное алиби. Судмедэксперт дал заключение, что Олега не стало в пятницу, около семи вечера.

– М-да… – Никита сумрачно посмотрел на Полину. – А в котором часу он подъехал к дому?

– Альберт сказал, что в половине третьего. Он проводил его до самой квартиры. Была пятница, а в этот день Олег обычно уходил из офиса пораньше.

– Почему?

– Чтобы поработать над планом мероприятий на следующую неделю. Он не хотел отнимать ни у себя, ни у нас с Настей выходные дни. Мы и так его редко видели. Уезжал он из дому рано, а приезжал – когда мы уже спали. А еще различные деловые поездки… Олег очень скучал по Насте. И она в нем души не чаяла. Как теперь будет… – Полина прикусила нижнюю губу, чтобы вновь не расплакаться.

– Я хотел бы осмотреть квартиру.

– Смотри, – ответила Полина и скрылась на кухне.

Квартира была пятикомнатной, очень светлой и просторной. Но в ней не чувствовалось обжитости. Даже подписные издания в двух книжных шкафах – еще с тех, старых времен – стояли нетронутые, сверкая первозданной позолотой корешков. Наверное, Олег прикупил это добро по случаю у отъезжающих за границу – для понта. Сам он не был большим любителем чтения художественной литературы.

Дорогая мебель казалась экспонатом выставки – на диванах не было даже привычных подушек-думок, на паркетном полу не наблюдалось ни единой царапинки, а большие напольные часы с боем (Никита даже вздрогнул, когда в гостиной раздалось: «Бомм, бомм…») отставали на сорок две минуты. Видимо, они просто украшали интерьер, а не выполняли присущую им функцию.

Шкафы в спальнях оказались практически пустыми. Только в одном из них лежала стопка чистого постельного белья. А в платьевом шкафу Никита нашел несколько новых рубашек, четыре костюма, с десяток галстуков, носовые платки, спортивные трусы и три пары туфель, из которых только одни были надеванные. Заглянул он и в ванную, чтобы покопаться в бельевой корзине. Но там, кроме ношеной рубашки и носков, ничего не было.

А где же пузырек с машинным маслом, которым смазали засов? Никита даже под кровати заглядывал, но масленка словно испарилась, хотя в железном шкафчике на балконе разных инструментов было полно. Там же стоял импортный слесарный верстак с тисками и небольшое электрическое точило. Похоже, Олег оборудовал на балконе небольшую мастерскую.

Тогда он прошел на кухню, осмотрел кухонные шкафы (посуда была в наличии, причем очень дорогая, эксклюзивная, но, похоже, ею не пользовались) и даже вытащил из-под мойки мусорное ведро. Но оно оказалось пустым, если не считать нескольких окурков. Полина сидела за столом и наблюдала за ним отсутствующим взглядом. Видимо, в мыслях она была далека от реалий.

– В квартире много различных инструментов, – сказал Никита. – Это что, хобби Олега?

– Олег в квартире чинил все сам, – ответила Полина, спустившись с небес на землю; для этого ей понадобилось с силой тряхнуть головой. – Он любил ковыряться в железках. И в загородном доме у нас есть мастерская. Да, пожалуй, можно сказать, что это его хобби. Он говорил, что, когда работает руками, ему лучше думается.

– Понятно. Воспоминания о трудовой юности…

В детдоме девочек учили шить и поварскому искусству, а мальчиков – слесарничать.

– Не помнишь, масленка в квартире была? – спросил Никита, не надеясь на положительный ответ.

– Масленка? – Полина наморщила лоб. – Почему ты спросил?

– Да так… просто, – уклончиво ответил Никита.

– По-моему, ты что-то недоговариваешь… – Взгляд Полины сделался подозрительным. – В нашем последнем телефонном разговоре Олег тоже завел разговор о масленке. Он позвонил мне, как только оказался в квартире.

Никита почувствовал, что у него вспотели ладони. Неужели удача?!

– О чем он говорил? – спросил Никита, стараясь унять нервную дрожь; им начал овладевать сыщицкий азарт.

– Злился.

– На кого?

– На самого себя. Что забыл заехать в магазин и купить машинного масла.

– Зачем?