Змея за пазухой

Все выходило на то, что он не успеет, стол чересчур широк, но с отчаяния иногда получаются и не такие трюки…

– Если не верите, – сказал Никита, – позвоните Полине. Можете прямо сейчас. Она подтвердит, что я говорю правду.

– Позвоню, – пообещал Шервинский. – Но позже. Собственно говоря, меня интересует другой вопрос: знаком ли тебе некий Хайтахун?

Это был, что называется, удар под дых. Шервинский смотрел на Никиту холодным немигающим взглядом рептилии, приготовившейся к броску на свою жертву. Никита старался не подавать виду, что находится в нокдауне, но его бросило в жар, и мелкие капельки пота предательски оросили лоб. Пауза несколько затянулась, Никита лихорадочно соображал, что ответить Шервинскому, но ничего толкового в голову не приходило.

– По-моему, я когда-то слышал это прозвище… или фамилию… – наконец задумчиво произнес Никита. – Точно не помню. А кто это?

Шервинский вдруг коротко хохотнул. Его барский смешок ударил по натянутым до предела нервам Никиты, как медиатор по гитарным струнам. Теперь вместо жара на него повеяло холодом – будто из заброшенного склепа: Шервинский бросил на стол перед ним несколько фотографий, на которых был изображен Никита собственной персоной. На каждой из них стояла дата и время съемки.

Классный аппарат, машинально думал Никита, перебирая фотографии. И похоже, с очень дорогим телеобъективом, потому что на его лице просматривалась каждая морщинка, а в шевелюре – каждый волосок. Никита был заснят в момент посещения детективного агентства «Свет надежды» и именно в тот день и час, когда был убит Хайтахун.

«Да-а, вот это улики… – Никите вдруг показалось, что его подхватило водоворотом и тащит в глубокий омут. – Хана. Кирдык. От уголовки никак не отвертеться. Того подозрительного бомжа хрен найдут, так что повесят на меня заказное убийство, это и к бабке не ходи. И крыть мне нечем. Был у Хайтахуна в такое-то время? Был. Что делал? Ах, зашел посмотреть на бездыханное тело. Так сказать, насладиться картиной. Не убивал? Допустим. А почему тогда не заявил куда следует? Звонил? Кому, куда? Проверим… Да, звонок был, он зафиксирован, но голос не твой. Так что колись, фраер, иначе будет тебе совсем худо. Да куда уж хуже…»

Прокрутив в голове предстоящий ему диалог со следователем, Никита тяжело вздохнул и ответил Шервинскому:

– Хороший у вас фотограф. Наверное, выставляется. Неплохо бы посмотреть и на другие его работы.

– Посмотришь, – зловещим тоном пообещал Шервинский. – Но сначала ответь на главный вопрос: зачем ты убил Хайтахуна? Думаю, что ты уже вспомнил эту фамилию.

– Никого я не убивал! С какой стати? Говорю же вам – мне доводилось слышать эту фамилию. У меня образовалось одно дельце, вот я и отыскал этот «Свет надежды»… чтоб его… Кто подсказал адрес? В рекламных объявлениях вычитал. В газете были указаны координаты агентства и контактный телефон. А затем поспрашивал друзей и знакомых, что там да как. Но я нашел детектива уже мертвым. И поторопился покинуть помещение. На моем месте так сделал бы каждый нормальный человек – кому хочется связываться с органами?

– И зачем он тебе понадобился?

– А это мое личное дело! – отрезал Никита.

– Было личным, – жестко отчеканил Шервинский. – Но сейчас, сам понимаешь, оно стало общественным.

– Ладно, скажу. Я шел не к этому… Хайтахуну, а в детективное агентство «Свет надежды», чтобы устроиться на работу. Вдруг возьмут. А то на мою пенсию сильно не разгуляешься. Конечно, сыском мне не приходилось заниматься, но ведь горшки не боги обжигают.

– Что-то не очень верится…

– Уважаемый господин… как вас там?.. А не пора ли нам подойти «ближе к телу», как говаривал незабвенный Ги де Мопассан? Что вы от меня хотите? Я ведь не мальчик, которого можно взять на слабо. Мне почему-то кажется, что сдать меня в ментовку – или как она теперь называется – у вас нет намерений. А иначе зачем было затевать весь это цирк с визитом к вашему сиятельству?

– Но-но, не дерзи!

– Даже в мыслях не имел. Но пусть меня допрашивают в другом месте, если уж на то пошло. Я ни в чем не виновен. Зачем мне какой-то Хайтахун? Или вы думаете, что я со своими навыками не мог его замочить так, что комар носа не подточил бы? С какой стати мне было светиться средь бела дня? И потом, заточка, которая торчала у него в груди, явно попахивает зоной. К которой я не имею никакого отношения.

– Ну, это надо еще доказать.

– Собственно говоря, вам тоже придется кое-что доказывать.

– Не понял… Что именно?

– Каким чудом ваш фотограф оказался возле детективного агентства и именно в момент убийства? И почему не позвонил в уголовный розыск, чтобы сообщить о своих подозрениях (это если он не стал заходить в контору Хайтахуна)?

– Может, он как раз и позвонил.

– Сомневаюсь. Иначе я бы с вами тут сейчас не беседовал. Но если даже и позвонил, то это ничего не меняет. Мы с вами стоим на одной доске.

– С какой стати?

– А все очень просто: вы скрыли от следствия важные улики – эти фотографии. Да, я понимаю, что вы человек состоятельный и дорогие адвокаты вас отмажут. И тем не менее вопросы к вам будут и ваша репутация пострадает.