Змейка и крылья ночи

Но тревога Райна за меня, слишком острая, чтобы быть поддельной, ударила в такие места, которые я не могла защитить. Он поднял руку, словно чтобы погладить меня по щеке. Отчасти я жаждала этого прикосновения. Жаждала дать себе распасться на кусочки и позволить ему удержать их вместе.

Но я отстранилась.

– Не могу, – сдавленно произнесла я, даже зная, что он заслуживает большего. – Я… просто не могу.

Я распахнула дверь, и Райн не остановил меня.

Он не последовал за мной, пока я стремительно шла по залу быстрыми шагами. Я вышла из Лунного дворца и отправилась дальше, прямо, мимо нашего с Винсентом места встречи.

Нет, хватит мне уже ждать, пока придет отец. Хватит ждать возможности встретиться на его условиях.

На этот раз я шла к нему.

Я шла, шла и шла, пока не добралась до замка Винсента.

Глава сорок третья

Это изменился замок или изменилась я?

Раньше это место всегда заставляло меня почувствовать себя маленькой, увериться, будто я слишком слаба и недолговечна, чтобы жить где-то внутри этой грандиозной, непоколебимой силы. Но возможно, грубость я принимала за силу, а застой – за вневременность.

Как вообще я могла не заметить, что его элегантный розовый аромат слегка отдает гнильцой? Как я не замечала, что он маскирует кислый запах гниющей крови, словно все это проклятое здание было ею пропитано? Цветы, украшавшие каждый стол, подвяли; обои были заляпаны блеклыми мертвенно-коричневыми цветками старой крови; штукатурка потрескалась, устав выносить королевство, которое стало слишком тяжелым.

Здесь было много вампиров, намного больше, чем я привыкла видеть блуждающими по залам. Все – солдаты Винсента. Военное время, в конце концов. Когда я проходила мимо, они останавливались и таращились на меня. Я даже не замечала, подрагивают ли у них ноздри. Даже если и подрагивали – плевать.

Я ни разу не появлялась в кабинете Винсента без приглашения. Но сейчас даже не постучала, прежде чем открыть дверь.

Там была Джесмин. Скрестив руки на груди и задумчиво постукивая по красным накрашенным губам пальцами с алыми кончиками, она разглядывала приколотую к стене военную карту. Ее аметистовые глаза скользнули на меня и загорелись любопытством.

– Орайя! Как славно, что ты…

– Где он?

Требование, а не вопрос.

Ее рельефные губы сомкнулись. Единственный признак удивления.

– Встречи. Дел сейчас много, как ты…

– Где?

– Он закончит…

– Джесмин, мне надо поговорить с ним сейчас. Скажи где или сходи приведи его ко мне.

Огонек раздражения перерос в гневное пламя. Было ощущение, что она проводит в уме два расчета. Первый: «Убить ли мне Орайю сегодня?» И второй: «Она, как дочка Винсента, по иерархии выше меня, как его генерала?»

– Я не собираюсь с тобой драться, – бросила я. – Если захочешь, это добром не кончится ни для одной из нас, но я готова. Ну что?

Очевидно, она решила, что ответ на второй вопрос пока неоднозначен, и поэтому заключила, что ответ на первый: «Не сегодня».

– Я главнокомандующая короля, а не его девочка на побегушках, но исполню твой каприз, – сказала она и вышла из комнаты.

Я ждала. Кабинет Винсента обычно был дотошно аккуратен, но сегодня здесь царил беспорядок – повсюду открытые книги, бумаги и карты, все забрызганы черным и красным. У меня тряслись руки. От гнева? От горя? Или, может, от страха. Не страха перед Винсентом, но страха того, что он может мне сказать.

Дверь открылась.

Винсент вошел один. Его одежда была более небрежна, чем обычно; воротник сорочки сдвинут на сторону, рукава закатаны до локтей. На лицо падали пряди волос. Печать наследника пульсировала чуть быстрее, чем раньше, словно его медленный сердечный ритм с прошлого раза слегка убыстрился.

Он закрыл за собой дверь и встал перед ней, разглядывая меня.

Я уже научилась читать Винсента и знала, что сейчас его раздражение боролось с облегчением – словно Винсент-король и Винсент-отец вели у него в голове незримую битву.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

Это был Винсент-король.

– Ты смогла вернуться с испытания Полумесяца.

И это – исполненный благодарности выдох – был Винсент-отец.

Он подошел ко мне, и по его лицу промелькнула странная неуверенность. Может, увидел, как изменилось и мое лицо.

– Салине. – Мой голос был жестким и чересчур резким. – Ты уничтожил Салине.

Секундное замешательство.

– Я…

– Я все видела. Это было место проведения четвертого испытания.

Он вздрогнул и попытался поменять позу так, чтобы я не заметила. Я как будто услышала, как он вполголоса выругался: «Ниаксия, с ее извращенным чувством юмора».

И для меня невыносимо тяжелыми оказались эта мелкая заминка, это выражение лица, которое он достаточно успешно скрыл: они подтверждали то, чему я не хотела верить.

Я издала злой смешок.

– Ты не собирался мне рассказывать.

И почему бы ему не скрывать? Всего через несколько недель я так или иначе выйду из Кеджари. Я была одна. Он считал, что не общаюсь даже с другими участниками.

– Мне приходится принимать трудные решения, – сказал Винсент. – Идет война. Ришане были угрозой. Они напали на наши восточные рубежи. Мне нужен был сильный…