Змеиная верность

– Зою я сразу отмела, – начала объяснять она, – на ней купальник был абсолютно сухой. Она вчера вообще не заходила в воду. И потом, ни у нее, ни у Ивануткина нет мотива в случае с Ленкой Кашеваровой. Ну зачем им ее убивать? А у Петракова мотив быть мог, потому что Ленка могла его шантажировать.

– Вот уж глупости! – опять вскипела Людмила. – Чем это Ленка могла шантажировать Пашечку?

Тут Лиза вспомнила, что так толком и не рассказала Людмиле о своем разговоре с Ивануткиным. Следовало срочно восполнить этот пробел, и Лиза начала:

– Слушай, помнишь, мы с тобой говорили про петраковских жен…

Людмила слушала молча, только глаза ее зловеще поблескивали. Когда Лиза закончила, она зашипела, как разъяренная тигрица:

– Ну и гад же этот Ивануткин, ну и гад!.. Теперь все понятно: Пашечка у него Ольгу отбил, вот он его и ненавидит, и нарочно подставляет, а ты ему веришь… А кольцо это с подвеской тут при чем?

– Не знаю, – призналась Лиза. – Не понимаю до конца… Но эта подвеска как-то связывает исчезновение Ольги и гибель Ленки Кашеваровой.

– Ольга жива, – упрямо сказала Людмила, – и скоро объявится. А эту подвеску Ивануткин, может быть, сам подбросил. Откуда мы знаем, что она Ольгина? От него. А это, может, и не так!.. Может, он и Ленку сам убил! Специально, чтоб Пашечку подставить… А может, Ленка не Пашечку, а его самого шантажировала?.. Гад, ну гад!

И мстительно пообещала:

– Я ему завтра в кофе фенолфталеина подсыплю!.. Пусть весь день с унитазом обнимается!..

Лиза поморщилась с досадой. Ну что вот с ней делать?

Остаток дня прошел в спонтанно возникающих сумбурных спорах. Никакого «мозгового штурма» не получалось. Лиза отупела от бессилия. Но к вечеру они обе устали быть в ссоре, утихли, опомнились, заговорили как прежде и поняли, что обе были неправы. Лиза поняла, что не стоило быть такой безжалостной к чувствам Людмилы, а Людмила наконец осознала, что Лизу вчера на самом деле хотели убить, и отмахнуться от этого факта никак нельзя.

Людмила уж в который раз за этот день включила чайник, разогрела на плитке остатки курицы и вытащила из холодильника почему-то до сих пор не тронутый торт. Они сели ужинать и за ужином наконец-то поговорили спокойно.

Вопрос «кто виноват?» они решили пока больше не поднимать и целиком сосредоточились на вопросе «что делать?».

Решено было держаться, насколько возможно, вместе, не выпускать друг друга из виду и наблюдать за всеми окружающими. На всякий случай. Раз уж им не удалось вычислить убийцу, надо держать в поле зрения всех. Рано или поздно убийца как-нибудь да проявит себя, и главное для них – не остаться с ним один на один. А уж с ними обеими, залихватски решили они, преступнику никогда не справиться.

Лизе удалось убедить Людмилу не покушаться на честь и достоинство Ивануткина, не подсыпать ему слабительное в кофе. И вообще никак не выражать своей неприязни к нему.

А еще Лиза взяла с Людмилы страшную клятву, что отныне и до полного выяснения всех обстоятельств она никогда и ничего не будет есть и пить в лаборатории, ни крошки, ни глотка. Легенда для всех окружающих: Людмила села на жесткую диету, а чтобы ей было не скучно и не одиноко, Лиза будет голодать с ней за компанию.

Людмила этому бешено сопротивлялась. Лизе пришлось не раз, не два и не три напомнить ей про несчастного Женика Бельчева, но Людмила сдалась только после того, как Лиза пообещала, что они каждый день будут ходить на обед в кафе «Санта-Клаус».

Это кафе было предметом вечных вожделений Людмилы. Там было очень разнообразное и обильное «сладкое меню». Тортики, пирожные, замысловатые разноцветные десерты, желе, муссы, суфле, мороженое – при одном взгляде на все это у Людмилы захватывало дух, и даже у Лизы начинали течь слюнки. Бывали они в «Санта-Клаусе» нечасто, им не по карману, но для того, чтобы обезопасить Людмилу и себя, Лиза была готова забыть про экономию. Она даже без сожаления решила потревожить «золотой запас» – деньги, которые они копили на компьютер. Ничего, если останутся живы, они еще накопят, а в противном случае деньги им не понадобятся…

Уже укладываясь спать, Людмила вдруг повернулась к Лизе и, уставив на нее палец, значительно проговорила:

– Вот увидишь, Лиза, что когда все это закончится, окажется, что Пашечка тут совершенно ни при чем. Вот что ты тогда будешь делать?

Та, слегка ошеломленная строгим «Лиза» вместо обычного «Лизочек», ответила устало и искренне:

– Ты даже не представляешь, как я буду счастлива.

Ночью Лизе не спалось. Что-то беспокоило ее после разговора с Людмилой, и она снова искала «болевую точку», перебирая в памяти слово за словом.

Так ли уж она права, категорически уверовав в виновность Петракова? Почему действительно она вцепилась в него одного, ведь на даче у профессора из их лаборатории было трое?..