Змеиная верность

От всех этих мыслей она разнервничалась, ей стало жарко. Не в силах лежать, Лиза выбралась из постели и подошла к открытому окну. За окном стояла душная летняя ночь, не темная, а белесо-серая. Где-то лаяли собаки, да со стороны никогда не засыпающего Университетского проспекта доносился шум машин.

Уверена ли она в своих выводах? Можно ли теперь исключить Петракова из числа подозреваемых? Ну уж нет, теперь она не упрется, как упрямый баран, в одну версию. Пока все не выяснится до конца, она будет подозревать всех!

Только когда же все, наконец, выяснится, и выяснится ли вообще? Сколько ей еще жить как дичи, за которой охотятся?

Может быть, все-таки пойти в полицию, все рассказать, попросить защиты?

Лиза представила, как она сидит перед следователем и лепечет про петраковских жен, про украденную из музея гадюку, про то, что кто-то тащил ее за ноги на дно озера… Да над ней просто посмеются.

Ну уж нет, не будет она посмешищем!

Лиза тихонько посмеялась над собой. Удивительно, страх показаться смешной сильнее страха смерти…

И все-таки, что ей делать?

Лиза все смотрела и смотрела в окно. Но ни у пепельно-серого неба, ни у темных молчаливых домов, ни у тощенькой, блеклой равнодушной луны не было ответа…

11

Началась странная, страшноватая жизнь.

Внешне ничего не изменилось. Лиза и Людмила ходили на работу, делали то, что делали всегда, со всеми общались, только кофе и чаи не распивали.

Они озвучили свою «диетическую» легенду и, конечно же, получили изрядную порцию насмешек. Особенно изгалялся Федька Макин, и особенно над Лизой. Узнав, что Лиза чуть не утонула в Песчаном озере, он тут же принялся твердить, что Мурашова сидит на диете и худеет, чтобы добиться «абсолютной непотопляемости».

– Не зна-а-ешь ты, Мурашова, закон Архимеда, – издевался Федька. – Тебе, наоборот, жиреть надо! Жир-то, он легче воды, он на плаву держит. А ты вот дохудеешь до голых костей и в следующий раз камушком ко дну пойдешь. Кости-то чижо-о-лые… Двойка тебе по физике, Мурашова.

– Макин, – злилась Лиза, – знаешь, как твоя настоящая фамилия?

– Как? – заинтересовался Федька.

– Трепакин!..

– Ошибае-с-си, Мурашова, – Федька благодушно ухмыльнулся и важно постучал себя по тощей груди. – Настоящая наша фамилия – Мак Кин. Андестендишь? Мак… Кин. Шотландская такая фамилия, клановая… Между прочим, мы, Мак Кины, очень гордые и оскорблениев не терпим. Мы, ежели чего, и по сопатке съездить могем. Андестендишь?

– Андестендю! Только как бы вам самим не схлопотать по вашей клановой сопатке, – огрызнулась Лиза.

– Нарываес-си, – снисходительно протянул Федька. – Лучше слушала бы дядю Федора. Психичка-диетичка! Худей-худей! И так страхолюда, глянуть не на что!

– Слушай, дядя Федор, пошел ты, знаешь куда?

– Куда? – живо спросил Федька. – Куда пойти?

– В Простоквашино! – рявкнула Лиза. – Отстань от меня! Чего ты ко мне прицепился?

– Эх, Мурашова, – помрачнел Федька. – Мне на тебя, если честно, наплевать. Друга жалко!

Он махнул рукой и ушел.

Друга ему жалко! Лиза понимала, какого друга имел в виду Федька. Саша Грачев…

Лиза не была бы женщиной, если бы не догадывалась об особом отношении к ней Саши Грачева. Саша ей нравился, но… просто нравился, по-дружески. Саша хороший парень, но слишком обыкновенный, среднестатистический. В нем не было ничего такого, что «зацепило» бы ее. Нет, сама она, конечно, тоже не принцесса, не сногсшибательная красавица, но это совсем не повод хватать то, что само плывет в руки. Должно же что-то такое возникнуть, зажечься, должна проскочить какая-то искра между двоими, а если не зажигается и не возникает, то и нечего дурить хорошему парню голову. И сейчас ей было совсем не до Саши.

Между тем в последние дни Саша зачастил в их лабораторию, смотрел на Лизу тревожными глазами. Понятно, Федька рассказал ему, что Лиза чуть не утонула, и он беспокоился. Но с разговорами не лез, не решался. И Лиза с ним не заговаривала. Не до него ей было, не до него…

Один раз, правда, у Лизы мелькнула мысль рассказать все Саше и попросить его помощи. Ему она могла бы довериться. Но Лиза эту мысль тут же прогнала. Нечестно было, пользуясь хорошим отношением к ней Саши, втягивать его в темную историю. И еще… вдруг он ей не поверит, посчитает дурой и паникершей? Почему-то упасть именно в Сашиных глазах ей особенно не хотелось…

С понедельника к работе приступила новая лаборантка. Та самая, которую рекомендовал Петраков. Она наконец устроила ребенка в детский сад. Приятная молодая женщина по имени Жанна понравилась всем. Особенно рада была Диночка. Ей не грозило теперь одинокое прозябание в лаборантской, где еще витал дух Ленки Кашеваровой.

Больше никаких перемен не было. Все шло как обычно. Те же люди, те же стены. Но для Лизы все изменилось. Как будто кто-то вручил ей «черную метку» и включил обратный отсчет. Она чувствовала, как утекает время, но по-прежнему не знала, что делать…

Видимо, деревенская травница баба Саша все-таки была права, все-таки имелась у Лизы некая особая чувствительность. Потому что она начала ощущать… взгляд.