Змеиная верность

– Кстати, – вновь заговорила Болдина, словно подслушав тайные Лизины мысли, – у нас сегодня на вахте Макин дежурит, ведь так? Уж не надеешься ли ты, что он нам помешает? – Она подчеркнула слово «нам», как будто они с Лизой затеяли общую проделку. – Не беспокойся, если он вдруг сюда заявится, мы сценарий поменяем. Ты застрелишь его, а потом застрелишься сама.

– Я? – поразилась Лиза.

– Ну ты глупее, чем я думала. – Зоя Евгеньевна досадливо сморщилась. – Или ты от страха поглупела? Якобы ты, я-ко-бы… На пистолете будут твои отпечатки, а о ваших сложных взаимоотношениях давно знает вся лаборатория.

– Ну уж в это никто не поверит! – воскликнула Лиза.

– Поверят как миленькие, – усмехнулась Зоя Евгеньевна. – Особенно менты. Перед ними будут два трупа. Застрелены из одного пистолета. Пистолет – у тебя в руке. Ну и что они подумают, угадай с трех раз?.. А я им помогу, расскажу, что ты влюблена была в Федьку, как кошка, ревновала ко всем. Распишу, как ты со мной делилась сокровенным, советов просила как у старшей подруги, плакала. От всех таилась, даже Пчелкиной своей ничего не говорила, одной мне призналась. Даже грозилась Федьку убить, а я, мол, тебе не поверила, думала, ты так, ля-ля, а ты вот и вправду взяла и убила, ужас, ужас!..

Зоя Евгеньевна изобразила лицом «ужас», даже руками слегка всплеснула. Пистолет, немножко поплясав, снова уставился в Лизин живот.

Блефует, вдруг поняла Лиза. Не так-то просто убить сразу двоих, да еще так, чтобы было похоже на убийство и самоубийство. Пока убиваешь одного, обязательно выпустишь из виду другого, и неизвестно, как этот другой себя поведет. Нет, она должна опасаться внезапного появления Федьки. А все эти разговоры – для устрашения, для того, чтобы она, Лиза, поверила, что выхода нет.

Пожалуй, и про «обездвиживание», и про «сжигание живьем» тоже блеф. Не будет она стрелять без крайней необходимости. Да и взрыв, пожалуй, тоже очень уж… экзотично, а потому – сомнительно. Она пугает, ей во что бы то ни стало нужно убедить Лизу выпить то, что она намешала ей в кофе.

Интересно, что она туда налила? Лекарство? А потом пустит слух, что Лиза жаловалась на сердце. Или на печень, почки, нервы… Вариантов много. И нужные таблетки, конечно, будут лежать у Лизы в сумке. Вот так, наверное, и погиб вахтер Михалыч.

А может быть, наркотик? И говорить будут о странностях Лизиного поведения, о ее неадекватности? А что, это правдоподобно. Тут уж и Федька Макин очень кстати припомнит Лизины «родимчики».

У нее почерк такой, подумала Лиза. Каждое убийство сходило за несчастный случай. А вокруг него создавалась «легенда». Скорее всего, и Бахрам Магомедов ни сном ни духом не ведал о своих любовных отношениях с Ленкой Кашеваровой, да кто ж ему поверит? И неведомый любовник Ольги, жены Петракова, наверное, из той же оперы. И про первых двух жен тоже, видимо, что-то сочинила. А теперь ее, Лизина, очередь. Ее объявят наркоманкой. Да, скорее всего, наркоманкой. Для сердечных и печеночно-селезеночных болезней она слишком молода. Да и вскрытие покажет, что она была здорова.

Додумавшись до «вскрытия», Лиза покрылась холодными мурашками и мысленно обругала себя. О чем она думает? Какая ей, в конце концов, разница, что намешано в этой проклятой кружке? Главное, она поняла замысел убийцы.

Так, значит, примем за исходное: стрелять она будет только в крайнем случае. И можно тянуть время, даже не можно, а нужно. Нужно говорить с ней, вызывать ее на разговор…

Словно в ответ на ее мысли, Зоя Евгеньевна выразительно постучала по злополучной кружке кончиком безупречного ногтя.

– Ну же, Лиза!.. Давай, пей. Не скрою, мне не хочется стрелять. Это все усложнит, хотя для меня – не намного. Но для тебя… Поверь, я предлагаю тебе это из чистого человеколюбия. Мне будет неприятно, если ты умрешь так страшно.

– Из человеколюбия? – не выдержала Лиза. – А сколько человек вы уже… залюбили насмерть?

Зоя Евгеньевна чуть нахмурилась.

– Молодец, Лиза, не теряешь чувства юмора. А я тебе даже отвечу. Пятерых… Ты будешь шестой, твоя подружка Людмила – седьмой. Говорят, семь – счастливое число.

– Людка ничего не знает! – воскликнула Лиза с отчаянием. – Это вы ее траванули, да? И зря, совершенно зря! Она ничего, ничего не знает, я вам клянусь! Я ей ничего не рассказывала!

– Ой ли? – усомнилась Зоя Евгеньевна. – Нет уж, береженого бог бережет. И потом, она меня достала. Липнет к Павлу, путается под ногами…

– Это вы из-за него, да? Из-за Петракова? – Лиза во все глаза смотрела на Болдину. Несмотря ни на что, она хотела понять все до конца. – И все его жены… их тоже вы?

Глаза Болдиной нехорошо блеснули.

– А вот сюда не лезь! – жестко сказала она. – Ты и так уже сунула свой поганый нос всюду, куда не следовало.

– Вам нужен Петраков, – не отставала Лиза, – и вы убиваете всех, кто стоит у вас на пути. А Ленку-то за что? А Михалыча?

Неожиданно Зоя Евгеньевна усмехнулась.

– Что, любопытно? А и правда – вынюхивала, выслеживала, старалась, а подохнешь и правды не узнаешь… Обидно, ага?

Лиза машинально кивнула.