Змеиная вода (СИ)

Потому и воевали уже без прежней ярости. Хотя не везде, да… случалось… всякое случалось, даже потом, после подписания мира. Но этот городок был тихим. И люди там тоже были тихими. Черные флаги они сбросили сами. Части, расположенные близ городка, отступили за день или два до подхода наших. А люди… люди просто хотели жить.

Как прежде.

И жили себе. Открывали окна. Вывешивали белье на тонких веревках, протянутых из окна в окно. Ругались. Мирились. Гуляли на площади у фонтанов. Кафе вот тоже работало. И это настолько не укладывалось в моей голове, настолько не вязалось с тем, что я видела прежде, что я разрыдалась. Просто так. Без причины. А Одинцов сказал, что надо меня прогулять.

И прогулял.

В это треклятое кафе, где и купил мороженое. Его подавали в стеклянных тарелочках на ножке, которых я прежде не видела. И мороженое лежало белоснежной горой с завитком на верхушке. Гору посыпали шоколадной крошкой, полили сиропом…

В общем, до сих пор помню.

И восторг. И стыд, потому что война идет, а я сижу вот где-то и ем мороженое.

- Невкусное? – осведомился Бекшеев. – Извини. У тебя выражение лица такое…

- Вспомнила кое-что, - я поймала языком тающую каплю. – Знаешь, такое чувство, что эта история… она как из кусков сложена.

- И у тебя тоже?

- Да… с одной стороны эти женщины. Ингу бил муж. Величкину тоже бил муж… и Тихомирцеву…

- Тихареву?

- Да, её. Некоторые были беременны…

- Я звонил матушке. Консультировался. Она говорит, что у беременных часто увеличивается свертываемость крови. Образуются тромбы. Особенно, если и до того были проблемы со здоровьем. Укус гадюки тоже разрушает сосуды и провоцирует возникновение тромбов. А в случае, когда опасность и без того существует, образование тромбов почти неизбежно. С одной стороны… с другой…

- Не вяжется?

- Нет. Ладно… если от начала… Надежду никто не бил, это очевидно.

Ну да, Одинцов бы заметил, точнее вскрытие что-то да показало бы.

- Как и Ангелину, - продолжил Бекшеев.

А Одинцову я тоже позвонила. Нет, было желание переложить все на Бекшеева, но совесть не позволила. Да и… новости не те, которых Одинцов ждал.

И разочаровался он весьма. Я это разочарование прочла в долго тяжелой паузе, которая повисла в трубке. Но распоряжение дело открывать Одинцов дал, раз уж так оно выходит.

Да и от Каблукова не отступится. Раз в убийстве обвинить не вышло, другой способ опробует. И третий… он упертый, Одинцов. Но я заставляю себя вернуться к потерпевшим.

- Та девушка? Пелагея…

- Нет, её я бы пока не стал сбрасывать со счетов. Все же вскрытия не проводилось, а что она не попадала к целителям, это не значит, что её не били. Дальше. Различается социальное положение. Надежда и Ангелина – аристократки. Пусть Ангелина формально и утратила права на титул, но это ведь не только титул. Положение. Образование. Взгляд на многие вещи…

Ну да, понимаю, о чем речь.

- Слишком большая разница…

- Думаешь, два дела?

- Возможно, - Бекшеев мороженое ел аккуратно, впрочем, как и все-то остальное. Иногда это бесило несказанно. Но сейчас я просто смотрела.

Думала.

Ангелина и Надежда…

Надежда и Ангелина.

Эти двое связаны, что при жизни, что после смерти. А вот остальные? Хотя… тоже… через Людочку… могла ли она? Отчаявшись спасти несчастных просто взяла и убила?

Как-то оно…

Похоже на правду. Слишком.

- А целители умеют убивать?

- Умеют, - ответил Бекшеев. – Тоже на Людмилу думаешь?

- Нервная она… хотя не скрывала, что знакома с женщинами.

- Так а смысл? Все равно это знакомство вычислится на раз-два. Городок махонький… и убить она бы сумела. Убедить себя, что действует во благо, что лучше тихая смерть, чем такая жизнь… не мне тебе рассказывать, во что человек готов поверить.

Ну да. Пусть отдел наш существует недолго, но на людей мы насмотрелись. Всяких. Главное, что у большинства-то безумие их родное, не от ментального дара кривого, возникшее, но как-то само собою, словно изнутри.

И могла ли Людочка…

Милая и светлая.

Такая, которая сумела-таки развести подругу и Захара, в нее влюбленного. Готова душу заложить, что не случайно, что немало усилий к тому приложила. Из ревности?

Кого к кому?

И главное, как это вяжется с делами нынешними? Если вовсе вяжется.

- Значит… она убивала женщин из жалости. А Надежду зачем? – спрашиваю у Бекшеева и мороженко доедаю.

- Та могла узнать что-то, заподозрить.

- Сомневаюсь.

- Почему?

- Ну… - я ловлю правильную мысль. – У Надежды своих проблем хватало. С одной стороны собственные желания. С другой – Анатолий и его матушка, точно знающие, как Надежде правильно жить. С третьей – беременность не пойми от кого… куда там за другими наблюдать. Хотя… может, она планировала от ребенка избавиться?

- Ты у меня спрашиваешь? – удивился Бекшеев. – Мой дар тут не поможет.

- Нет… я в принципе… беременность как-то связывает Надежду с остальными.

Связь, конечно, кривая донельзя, но какая уж есть.

- Может… может, и остальные хотели? Смотри, Инга планировала уехать. У нее с отбытием муженька мозги на место встали. Или подружка помогла… в общем, она осознала, что надо бежать, пока жива. Но куда бегать беременной?