Змеиная вода (СИ)

По холодку, как изволил выразиться Фрол Яковлевич.

Дорога.

Поля.

Лес, который кажется уже знакомым. Дом… отстроенный недавно, пусть и притворяющийся старым. Старым он был явно меньше и скромнее, а теперь дом возвышался в три этажа.

Но хоть без колонн обошлось.

И без лестницы.

Мария Федоровна гостей встречать не вышла, впрочем, как и Анатолий. А вот седовласый строгого вида дворецкий попросил обождать, пока доложится. И даже предложил мятной воды.

Отказываться Бекшеев не стал.

- Вот скажи, - Зима озиралась с интересом. – Зачем такой огромный дом? Их сколько? Анатолий и его матушка? А домина-то…

- Еще слуги.

- Ну да, без которых дом этот в порядке содержать не получится.

- На самом деле когда-то семьи были много больше, - Бекшеев пристроился на мягком диване. – Лет сто назад здесь жила бы и Каблукова, и её дети в количестве пяти-шести, если не больше. Еще, возможно, родители её мужа. Его двоюродные-троюродные тетки, которым не так повезло в жизни, но бросать родню нельзя. Возможно, собственные её родственницы. Незамужние племянники и племянницы, сироты, оставшиеся без попечения. Ну и гувернантки, гувернеры, домашние учителя, которым в такую даль ездить сложновато, поэтому весьма часто они оставались при учениках, на попечении хозяев. А там уже и слуги, что личные, что в целом за домом приглядывающие. Горничные, лакеи, кухарка и кухонные помощники. Добавь садовников, хотя для них и конюхов, и прочих черных слуг отдельно ставили дом.

- Сложно быть аристократом, - Зима сделала свой вывод. – Но это раньше. А теперь что?

- Привычки, пожалуй…

Бекшеев ощутил на себе взгляд. Такой вот донельзя внимательный слегка настороженный взгляд. обернулся.

Девочка стояла в тени коридора, почти слившаяся с нею.

- Доброго дня, - Бекшеев поклонился. – Ты, наверное, Зоя? Мы не были представлены, но если позволишь… Алексей Павлович. Бекшеев.

- Вы не урод, - девочка сделала шаг. – И на умирающего не похожи.

- Очень рад это слышать.

Кивок.

Она высока. Худа. Даже болезненно худа. На бледном лице выделяются темные глаза. Темные волосы зачесаны гладко, стянуты так, что кажется, еще немного и кожа на лице треснет.

- Хотите, я покажу вам сад? – чуть дрогнувшим голосом произнесла она. И в глаза посмотрела.

- Очень. Юная леди, - Бекшеев произнес это чуть громче. – Вы не окажете любезность? Не покажете ли мне сад. Ваша бабушка говорила, что он великолепен.

Кивок.

И значит, все правильно.

Зима ничего говорить не стала.

Сад начал дичать. Девочка молча шла.

Вдоль аллеи старых тополей. Мимо кустов самшита, стриженных неровными неаккуратными шарами. И стригли их давно, потому то тут, то там из зелени шаров выглядывали кривоватые веточки. Беседка почти скрылась под тяжестью девичьего винограда. Он, забравшись на крышу, стекал зелеными покрывалами. Внутри было сумрачно и пахло гнилью.

- Тут будет хорошо, - сказала Зоя. – Зануда сюда ходить не любит. Змей боится.

- А ты не боишься?

- Змей здесь нет. Я подкинула пару раз, чтобы попугать… не смотрите так. Он на меня постоянно жалуется. А бабушка наказывает. Бабушка меня не любит, как не любила маму.

Ответить было нечего.

- Она поет ему, что он наследник рода и все такое… он и верит. Дурак.

- Твой брат?

- А кто ещё? Мама его как-то осаживала, а теперь… меня отослать хотят. В школу для девочек. А я не хочу! Я хочу быть доктором! Как мама! И у меня способности! Все говорят! – на глазах Зои выступили слезы. – И Захар был не против! Даже он! Сказал, что способности надо развивать… а она… бабушка теперь говорит, что он мне никто! Что прав не имеет! И что она обо мне позаботится!

- Тише, - Зима обняла девочку, и та прижалась к ней всем телом, мелко дрожа. – Тише, моя хорошая… тише…

- Книги забрала… почти все… выкинула… сказала, что мне не нужны… и альбомы мои… я рисовала… сказала, что надо рисовать пейзажи и цветы. А я – анатомию!

Зима посмотрела на Бекшеева. И тот вздохнул.

Плохо.

Но…

Что они могут сделать? Забрать девочку? На каком основании? И главное… передать? Кому? Захару, который с точки зрения закона человек действительно посторонний? И плевать закону, что девочке будет лучше с ним.

- Я… - Бекшеев заставил себя говорить ровно. – Постараюсь донести до твоей бабушки, что не стоит мешать тебе… учиться.

- Не послушает, - Зоя отстранилась. – Извините. Она с утра опять…

И глаза вытерла.

- Мы с Занудой поругались. Он начал насмехаться. Говорил, что у меня уши оттопыренные. И что с такими ушами точно никто замуж не возьмет. А я не очень и хочу… только это же еще не повод.

- Не повод.

- Я ему сказала, что у него язык длинный. И вообще он картавый. И меня наказали! Бабушка заявила, что я не умею вести себя за столом… а потом, что из-за меня у нее мигрень. С нею и лежит. Только нет у нее никакой мигрени. Она морфий пьет и лежит. Ей тогда хорошо.

- А дядя твой где?

- Толька? Где-то там, - она махнула рукой на лес. – Зайцев стреляет. Или перепелок… он охотник. Ну как…

Зоя отступила и села на лавку.