Змеиное Солнце

— Похоже, ты все же желаешь познакомиться с людьми, не понимающими шуток, — вздохнул Киран. — Я знаю, что ты был в Накхаране, когда мерзавец Ширам возлагал на себя змеиный венец. Мне рассказывали, будто ты даже благословил его именем Исвархи. Подумать только — благословить порождение Предвечного Змея священным именем Господа Солнца! — Блюститель престола закатил глаза в притворном ужасе. — А потом тебя видели в Дваре. Ты вновь стоял одесную Ширама, и накхи говорили с тобой уважительно. Небывалое дело! Накхи вообще никого из людей не считают равными себе. Прежде они были вынуждены признавать власть арьев, однако нынче ты им помог вернуться к прежней дикости. Как видишь, я очень много знаю. А потому, сделай одолжение, не утомляй меня ложью. Уже ночь, я бы не хотел провести ее, разбираясь в твоих выдумках. Говори правду, и мы поладим. Ты же знаешь, я не люблю пустого кровопролития... Итак — зачем ты пришел в столицу?

— Но я уже сказал — вернулся к учителю. Я исполнил его поручение как мог...

— Что это было за поручение?

— Я должен был склонить Ширама не поднимать оружие против государя. И я это сделал... но все оказалось ни к чему. Да, я стоял рядом с Ширамом, когда на его голову возлагали древний венец, но никто не спрашивал меня, хочу ли я там находиться... Я и впрямь был в Дваре, хотя не с войском Ширама. Я пришел туда один, чтобы искать помощи у тамошних жрецов. Хвала Исвархе, мне удалось упросить саарсана не причинять им зла! Потом я отправился в столицу, и добрые люди кормили меня по пути. Но ведь тебя не интересует, в какой день я ел брюкву, а в какой репу? Я лишь возвращался в свой дом...

— Ложь! — с непонятной радостью вскрикнул вдруг Агаох, воздевая украшенную золотым перстнем пятерню. — Гнусная ложь! На руке у Хасты был вот этот самый знак!

— Ты говоришь так, будто я знаю все ваши знаки, — скривился Киран.

— Это знак великой власти! Носящий солнечный перстень говорит устами верховного жреца, — объяснил Агаох. — В любом храме ему бы повиновались и оказывали высочайшие почести. Но я не слышал, чтобы кто-то в наших землях воспользовался такой властью, — а в мой храм приходят отовсюду...

— Я просто очень скромный, — ввернул Хаста.

— Вот оно что! — пробормотал Киран, пропуская мимо ушей слова рыжего жреца. — Дай сюда кольцо!

Он протянул ладонь через стол.

— Но это жреческое кольцо, — воспротивился Агаох.

— Вот я и вручу его тому жрецу, которого решу в свое время поставить во главе храма.

— Но ведь я же...

— Давай кольцо!

Предстоятель храма литейщиков сморщился и, едва не плача, начал стаскивать перстень с толстого пальца.

— Да... Такой маленький кусочек золота — и такая сила! — Киран повернулся к Хасте. — Расскажи мне, простодушный скромник, — это ведь при помощи священного перстня ты помог Шираму отворить врата Двары и взять город без боя?

— Можно подумать, прежде накхи никогда не брали крепостей, — возразил Хаста. — И для того чтобы открыть ворота, им нужна моя помощь! Скажу лишь одно — в тот день Исварха явно был на их стороне!

Киран вздохнул и протянул кольцо Агаоху:

— Ладно, покуда носи.

— О ясноликий! — Просияв, жрец попытался облобызать руку правителя, но Киран отвернулся от него и вновь обратился к Хасте:

— Мы с тобой друг друга явно не понимаем. Ты не веришь мне, я не верю тебе... — Он кивнул жезлоносцу, стоявшему наготове за спиной Хасты. — Ступай, приведи сюда родителей правды. Пусть они помогут этому несчастному забыть, что такое ложь.

* * *

Жезлоносец склонил голову, направился к двери, потянул засов — и тут же рухнул на спину, отброшенный слитным ударом трех копий. В следующее мгновение в комнату ворвались недавние городские стражники — только уже без шлемов, мешавших видеть в темноте переходов. Впрочем, их вернее было бы назвать стражницами. Агаох застыл на месте, раскрыв рот. Киран шарахнулся к столу, но Марга одним прыжком оказалась рядом с ним, коротко ударила его кулаком под ребра, и блюститель престола, выпучив глаза, рухнул на колени.

— Обоих раздеть до исподнего, — принялась распоряжаться сестра Ширама. — Этого, — она ткнула пальцем в Агаоха, — избить так, чтобы узнать было невозможно...

— Может, лучше сразу прикончить? — деловито предложила Вирья, извлекая онемевшего жреца из просторных златотканых риз.

— Нет, так нельзя! — вмешался Хаста, едва обретя дар речи. — Он жрец, на нем благодать Исвархи! Если его убить, на нас падет проклятие! Объясни им, Марга!

Та скривилась, будто Хаста случайно наступил ей на ногу, и процедила:

— Если помрет, значит Исварха оставил его. Когда закончите, переодеваем Кирана жрецом, забираем с собой и уходим...

— Смилуйтесь! — раздался крик Агаоха, тут же перешедший в вопль боли.