Змеиное варенье (СИ)

— А вы и так из меня сделали посмешище. Даже если я голышом пробегу по дворцу, это мало что изменит.

Судя по шелесту, брюки уже были на полу. Зажмуриться и вытолкать его взашей? Но это казалось таким малодушным. Неужели у меня не хватит гордости и сил? Во рту появился соленый привкус — я до крови прокусила губу. Надо просто не смотреть. Я развернулась к нему.

Кысей уже был полностью обнажен, представ во всем великолепии мужской красоты. К счастью, на меня он не смотрел, отвернув голову в сторону и заливаясь краской стыда, поэтому не видел, как я жадно сглотнула и высоко задрала подбородок.

— Прямо жертвенный козлик на заклании, — хрипло процедила я. — Убирайтесь. Ваши жертвы никому не…

Он вдруг резко сделал шаг вперед, взглянул в глаза и притянул к себе, словно пытаясь мною скрыть свою наготу.

Я забилась в его объятиях, но железная хватка на моем запястье заставила опустить руку вниз. Я застыла, глядя ему в лицо, а потом сомкнула пальцы.

— Вы понимаете, что стоит мне сжать кулак, и у вас будет пожизненный целибат? — зло выдохнула я.

Кысей шумно втянул воздух и кивнул, а потом поцеловал меня, языком подобрав капельку крови с губы. И я поняла, что не разомкну пальцев, не отпущу горячую каменную плоть, пульсирующую желанием, и не отдам эту ночь никому…

Я впилась ногтями ему в спину, но Кысей все равно упрямо отстранился, нависнув надо мной и заглядывая в глаза.

— Подождите… Вы должны сказать… — нетерпеливо прошептал он, — что даете согласие…

— Какого демона! — чуть не взвыла я, отчаянно пытаясь обрушить его на себя. — Хватит издеваться!

— Скажите… — упрямо произнес он, целуя меня в шею и обжигая желанием.

— Даю, даю!..

… Кысей наконец начинает двигаться внутри меня, осторожно, с опустошающей медлительностью, словно не представляя, как далеко может зайти. Я так сильно его хочу, что это становится пыткой. Его мучительная неопытность заставляет меня задыхаться от желания, царапаться, прижиматься к нему, направлять его движения. Дыхание сбивается. Он что-то шепчет, а потом смелеет и с каждым толчком проникает в меня все глубже, все полнее, все сильнее. Горячий пряный запах его кожи, звук тяжелого прерывистого дыхания в ушах и соленый вкус поцелуев. Наконец им двигает только инстинкт, стремительное и хищное желание проникнуть, наполнить и обладать, которое отзывается во мне острым спазмом.

Я понимаю, что заигралась. И давно переступила позволенную грань наслаждения, ту самую грань в любовной игре, за которой блаженство соития обращается в невыносимую боль, отнимающую дыхание и сводящую с ума. Мое наказание за блуд в монастыре. Изломанный фанатиками разум. В нем уже расцветает огненный цветок боли, выжигающий реальность. Я бьюсь в отчаянной попытке освободиться, чувствую вес его тела, сильную хватку пальцев вокруг моих запястий. Я хватаю воздух, но оказываюсь в плену его губ. Поцелуй не дает мне вдохнуть, и сознание взрывается. Я умираю. А в следующую секунду он наполняет и обжигает меня, словно выбрасывая из бездны безумия. Я живу его желанием, его страстью, его пылающей мукой блаженства, его опустошенностью… Я живу…

Сладкая истома обессилила меня, и я вытянулась на постели, довольно разглядывая Кысея. Он сидел на кровати, низко опустив голову, отчего его густые блестящие волосы рассыпались по плечам, частично скрывая длинные царапины на спине. Я дотронулась до них подушечками пальцев, очерчивая багровые следы и едва не рыча. Мое… все мое… Он вздрогнул, завозился и начал одеваться.

— Куда это вы собираетесь? Я с вами еще не закончила… — хищно протянула я.

Впереди была вся ночь. Нет, конечно, теперь я буду осторожна и не позволю себе потерять контроль.

Бабка думала, что наказание навсегда избавит юную вояжну от блуда… Но мир не без добрых людей.

Благодаря Матушке Ген, искушенной в любовных делах, я научилась отстраняться и балансировать на грани чувственного удовольствия. Демон, да кого я пытаюсь обмануть? Все равно же не буду с ним осторожной. Лучше тысячу раз корчиться и сдыхать от боли, чтобы хоть ненадолго почувствовать себя вновь живой.

— Простите, — его голос прозвучал глухо, Кысей избегал встречаться со мной взглядом. — Простите, что ничего не получилось… Мне жаль.

Он залился румянцем и накинул на плечи рубашку.

— Все у вас получилось… Для первого раза очень даже неплохо получилось, хотя над техникой еще работать и работать, — я привстала на кровати, пытаясь увлечь его обратно, но он увернулся и начал торопливо натягивать штаны. — Вернитесь в постель! Хватит изображать из себя… Или мне отвернуться, чтобы вы могли поплакать в уголке над своей загубленной неви…

— Замолчите! — Кысей поднял голову и взглянул на меня так, что слова застряли в горле. — Я виноват. Мне не стоило вас обманывать.

Я силилась съязвить что-нибудь в ответ, но не могла даже рта открыть. Попыталась стукнуть Кысея кулаком в плечо, чтоб он заткнулся, но рука не поднялась. Тело меня не слушалось. Какого демона происходит?