Змеиные Корни (СИ)

Убедить гриффиндорцев в том, что Склизкий-Гад-Снейп ни в чём не виноват, Гермиона так и не смогла, а вот в то, что болезнь не заразна, дети поверили куда охотнее. Выяснив у декана все подробности и немного успокоившись, они постепенно разбрелись по собственной гостиной и занялись домашними заданиями, а Гермиона решила немного пройтись.

События прошедшего вечера не давали ей покоя всю ночь, и в беспокойном, постоянно прерывавшемся сне её мучали нескончаемые кошмары: умирающий Джордж, изуродованная чешуёй Джинни, весь изломанный превращением Рон, бледная и едва живая Луна, Кети Белл, пожирающая собственный хвост. Гермиона просыпалась в поту и, терзаемая страхом и постоянным ожиданием плохих новостей, вновь проваливалась в сон. И, так и не сумев выбраться из одного кошмара, попадала в другой.

— Шиаааах анааах… — шипел Гарри.

— Ты опоздаешь, — чудилось Гермионе.

— С-сссссслишком долго, — в горячечном бреду бормотал Невилл.

И, в очередной раз проснувшись с первыми лучами восходящего над долиной солнца, Гермиона поняла, что уже не сможет заснуть.

Отсутствие новостей о друзьях и мысли о том, что если она ничего не предпримет, то непременно опоздает, стали квинтэссенцией её страхов. Она долго стояла в Больничном Крыле, глядя на худое, осунувшееся лицо Гарри, и думала о том, что они упускают самое важное — время. Антидот помогал, и внешние признаки трансформации постепенно отступали, но Гермиона знала — там, внутри, затаившаяся и незримая — страшная болезнь всё ещё запускает в души её друзей свои змеиные корни.

То, что профессор Снейп решил заключить сделку с министром, Гермиона поняла почти сразу же. Осуждала ли она его выбор? Едва ли. Она хорошо помнила, каким унижениям и притеснениям подвергались слизеринцы после окончания войны. И Гермиона никому бы не пожелала пережить это снова. Но было ли у них время спасать чьё-то будущее, когда могло не хватить времени, чтобы спасти чью-то жизнь? Чувство вины и страх, угнетающие, ломающие её волю, не давали ей возможности сосредоточиться. Двадцать четыре монеты, разлетевшиеся по всей Британии… Сколько из них могли случайно попасть в чужие руки, сколько уже причинили свой вред? Она смотрела на измученное лицо Гарри, и ночные кошмары вновь обретали над ней свою власть… Она должна была что-то сделать, она сама должна всё это исправить…

Не в силах больше сдерживать захлестывающие её эмоции Гермиона торопливо покинула Больничное крыло и поспешила вниз… Коридор, ступеньки… Холодные сырые стены Хогвартса душили её, питая переполнявшие её страхи. Ей нужен был воздух — морозный и злой, и тысячи миль незапятнанного белого снега… и небо…

Тяжёлые двери замка легко поддались под её напором, и Гермиона стремительно вышла на улицу.

Если они не успеют — это будет только её вина…

Но неба не было…

Нависший над Хогвартсом фиолетовый защитный купол подействовал на неё отрезвляюще. Она на секунду замерла, вглядываясь в тёмные пурпурные сгустки магии, медленно плывущие над её головой, а затем ускорила шаг. Ноги мгновенно утонули в снегу, и Гермиона, смахнув ладонью непрошеные слезы, попыталась успокоиться.

Очевидная в своей простоте мысль пронзила её насквозь.

«Почему она до сих пор сама не попыталась поговорить со Смитом?»

Профессор Снейп собрался охотиться на опасного зверя, но что, если они ошиблись? Ведь Смит в глубине души не убийца. Озлобленный, напуганный, затравленный отцом-тираном мальчишка. Что, если он просто не смог найти выход?!

Дал ли Гарри ему шанс на спасение, или только потребовал, чтобы тот добровольно сдался? Предложил ли он ему помощь?

Навряд ли.

Добрый, но слишком прямолинейный, Гарри никогда не отличался терпимостью к человеческим слабостям и всегда очень остро реагировал на любую несправедливость.

Знал ли Смит о том, как опасно Змеиное зелье, или, поддавшись панике, использовал первое, что подвернулось ему под руку?

Вопросы, как гнилые червоточины, пронзали Гермиону насквозь, лишая её душевного спокойствия и наполняя потребностью в действии. Снег сменился деревянным настилом моста, и Гермиона ощутила, что от нескончаемого напряжения последних дней её начинает колотить нервная дрожь.

Что, если ей нужно лишь протянуть руку помощи Смиту, вместо того, чтобы подстраивать ему ловушку? Дать ему возможность всё исправить! Может, и для неё это шанс искупить свою вину? Шанс спасти всех.

Что, если..

Она схватилась рукой за покрытые льдом перила моста, пытаясь отыскать для себя опору, и подставила лицо зарождающемуся ветру, и…

… замерла, поражённо глядя на Хижину Хагрида: вокруг, на сколько хватало глаз — на заснеженных деревьях, деревянной ограде и на чёрных глыбах Каменного круга — сидели совы.

Здесь были десятки, быть может, сотни сов, доставлявших в школу почту, но так и не сумевших преодолеть защитный барьер: сипухи и бородатые неясыти, белые полярные совы и ушастые филины, сплюхи и воробьиные сычи. Сов было так много, что в первую секунду Гермиона даже растерялась. А потом она увидела её.

Луна Лавгуд сидела на изгороди в окружении многочисленных сов и медленно покачивала ногами.