Змеиный король (ЛП)

Люси подождала, но он снова замолчал и задумался.

– А что потом? – уточнила она.

Поворачивая голову, Саймон задел губами щеку Люси, и та едва расслышала его слова:

– Потом мне надо будет уехать. Чтобы вы не пострадали.

***

– В вас стреляли! – час спустя орал капитан Крэддок-Хейз.

Вот он, тот человек, что тридцать лет железной рукой управлял кораблем и командой, внезапно убедился Саймон. Ему даже показалось, что из ромбовидного свинцового переплета окон напрочь повылетают стекла. Все это происходило в парадной гостиной семейства Крэддок-Хейз, к слову сказать, прекрасно декорированной: красновато-коричневые в кремовую полоску занавеси, там и сям диванчики той же расцветки, на каминной полке – довольно красивые китайские часы. И все же Саймон предпочитал небольшую гостиную Люси в дальней части дома.

Как будто у него был выбор.

– Моя дочь, цветок женственности, кроткая, почтительная девчушка, – вещал капитан, вышагивая по комнате. Он для пущей выразительности размахивал рукой и топал кривыми ногами. – Невинная, неопытная, всю жизнь оберегаемая – и на нее напали в нескольких шагах от отчего дома! Ха! Да в Мейден-Хилле уже четверть века как не случалось убийства! Двадцать пять лет! И тут появляетесь вы!

Капитан застыл на полпути между камином и столом с морскими безделушками. Набрав побольше воздуха, он, едва не сдувая брови Саймона, выпалил:

– Негодяй! Бандит! Хам! Гнусный угрожатель безопасности английских... а... э... – Капитан двигал губами, пытаясь подобрать нужное слово.

– Девиц, – подсказал Хедж. Именно он чуть ранее – очевидно, чтобы лишить Саймона женской поддержки и сочувствия, – принес чай, а не Бетси или миссис Броуди. После чего притаился поблизости, якобы возясь со столовым серебром, а на самом деле жадно ловя каждое слово.

– Дам, – поправил капитан, зыркнув на слугу, и перевел негодующий взгляд на Саймона. – Какая неслыханная подлость, сударь! Что вы можете сказать в свое оправдание? А? Что?!

– Я совершенно с вами согласен, капитан. – Саймон устало откинулся на спинку канапе. – Кроме ваших заверений в кротости и почтительности. Со всем уважением, сэр, но я не заметил в мисс Крэддок-Хейз ни того, ни другого.

– Как вы смеете, сэр, после того, как из-за вас моя дочь чуть не погибла! – Старик, с побагровевшим лицом, помахал кулаком в сторону виконта. – Ха! Если вы в течение часа не уберетесь из этого дома, я вас вышвырну. Я этого так не оставлю. Люси – само сердце и душа нашего общества. Она здесь многим дорога, а не только мне. Если потребуется, вас обмажут дегтем, вываляют в перьях и в таком виде вынесут на жердях из города!

– Господи! – воскликнул Хедж, по всей видимости, взволнованный речью капитана; хотя неясно, выражал ли он тем самым свою привязанность к Люси или надежду увидеть аристократа в дегте и перьях.

Саймон вздохнул. У него разболелась голова. Сегодня утром – гадая, а вдруг пуля убьет бесценное создание, лежащее под ним; сознавая, что в таком случае сойдет с ума; ужасно боясь не суметь спасти, – он натерпелся такого леденящего душу ужаса, какого на своем веку не испытывал ни разу. Пережить подобное вновь – этот беспомощный страх за жизнь другого человека – нет уж, увольте! Разумеется, Саймон был не в себе с тех самых пор, как между ним и землей оказались нежные ножки Люси. Проклятье, да у него сердце едва не остановилось от этого восхитительного ощущения! А ведь он поклялся, навсегда зарекся от того, что тогда чувствовал: ее лицо близко к своему лицу, уютно прижатую к паху попку. И даже с ужасом осознавая, что виноват во всем, что именно он подверг ее жизнь опасности, и несмотря на толстый слой добротной английской одежды между ними, Саймон возбудился от близости Люси. Теперь он знал, его ангелочек способен поднять мужчину из мертвых и десять дней спустя после смерти, и вовсе не в религиозном смысле.

– Капитан, я нижайше прошу прощения, что подверг опасности мисс Крэддок-Хейз. Уверяю вас, – сознавая, разумеется, запоздалость своего признания и малую его пользу, – что, подозревай я подобное развитие событий, вскрыл бы себе вены прежде, чем позволил вашей дочери пострадать.

– Пфф, – саркастично фыркнул Хедж, с успехом выражая свое мнение даже таким бессловесным способом.

Капитан целую минуту молча сверлил взглядом Саймона и наконец воскликнул:

– Ха! Красиво заливаете, но, полагаю, искренне!

После таких хозяйских слов Хедж выглядел слегка ошарашенным, впрочем, как и Саймон.

– И все же я хочу, чтобы вы покинули этот дом, – проворчал капитан.

Саймон кивнул.

– Я уже попросил Генри упаковать мои пожитки и послал записку мистеру Флетчеру на постоялый двор. Мы уедем не позднее чем через час.

– Хорошо. – Капитан сел и внимательно посмотрел на виконта.

Хедж поспешил к хозяину с чашкой чая.

Старик взмахом руки отказался.

– Да не эту трюмную водицу. Подай бренди, старина.

Тот благоговейно открыл буфет и достал графин. Сквозь стекло, налитая наполовину, просвечивала насыщенного янтарного цвета жидкость. Хедж наполнил два бокала и подал их господам, а затем тоскливо уставился на графин.

– Хэх, да плесни уже, – разрешил капитан.