Змеиный король (ЛП)

Хедж отмерил себе напитка, не больше дюйма, и в ожидании поднял бокал.

– За прекрасный пол, – предложил Саймон.

– Ха, – проворчал старик, но все же выпил.

Хедж залпом осушил свой бренди и, закрыв глаза, содрогнулся.

– Чудесссная вещь.

– Твоя правда. Я знаком с береговым контрабандистом, – пробормотал капитан. – Когда вы уедете, Люси окажется вне опасности?

– Да. – Саймон опустил голову на спинку канапе. Превосходный бренди лишь усилил головную боль. – Они охотятся за мной, и, когда я уеду, эти шакалы бросятся следом.

– Так вы, стало быть, знаете убийц?

Саймон, прикрыв глаза, кивнул.

– Те же, что оставили вас подыхать?

– Или нанятые ими головорезы.

– Что это вообще такое, а? – проворчал капитан. – Рассказывайте.

– Месть. – Саймон открыл веки.

Старик даже глазом не моргнул.

– Вы мстите или они?

– Я.

– За что?

Саймон посмотрел в бокал, поболтал жидкость, глядя, как та окрашивает стенки.

– Они убили моего брата.

Старик выпил.

– Хм. Тогда желаю вам удачи. Но не здесь.

– Благодарю. – Саймон допил содержимое бокала и встал.

– Вы ведь знаете поговорку о мести.

Саймон развернулся и, – поскольку от него ожидали вопроса и старик отнесся к нему снисходительней, чем он имел право надеяться, – спросил:

– Какую?

Капитан ухмыльнулся, как злой старый тролль.

– Будьте осторожны с местью. Иногда она изворачивается и кусает вас за зад.

***

Люси стояла у выходящего на дорогу узкого окна спальни и наблюдала, как мистер Хедж и камердинер Саймона нагружают внушительный черный экипаж. Судя по всему, они спорили, как именно уложить вещи. Мистер Хедж неистово размахивал руками, камердинер презрительно улыбался необычно красивыми губами, а несчастный лакей, с предметом спора в руках, уже пошатывался под его тяжестью. Не похоже, чтобы они скоро закончили, но факт оставался фактом: Саймон уезжает. И хотя Люси знала, что день этот неминуемо настанет, все же оказалась к нему не готова и теперь чувствовала... что?

Стук в дверь прервал ее беспорядочные размышления.

– Войдите. – Люси обернулась, опустив прозрачную занавеску.

Саймон открыл дверь, но остался в коридоре.

– Могу я с вами поговорить? Пожалуйста.

Она молча кивнула.

– Я подумал, – нерешительно начал он, – не прогуляться ли нам по вашему саду?

– Разумеется. – Разговаривать с ним в спальне, наедине, было бы неприлично. Люси схватила шерстяную шаль и, идя впереди Саймона, спустилась по лестнице.

В эту пору огородик миссис Броуди являл собой печальное зрелище. Твердая земля покрылась тонкой коркой смертельного для растений инея. Ободранные стебли кучерявой капусты поникли и выстроились пьяным рядком. Подле виднелись хилые перышки зеленого лука, примерзшие к земле, черные и хрупкие. Сморщенные яблоки, из тех, что пропустили при сборе урожая, цепко держались за голые ветки подрезанных деревьев. Зима погрузила садик в сон, больше напоминавший смерть.

Люси обняла себя руками и вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Вы уезжаете.

Он кивнул.

– Я не могу остаться, не могу и далее подвергать вас и вашу семью опасности. Еще малость и сегодняшнее утро закончилось бы трагедией. Не промахнись убийца при первом выстреле... – Саймон поморщился. – Только мое эгоистичное тщеславие заставило меня задержаться так надолго. Мне следовало уехать еще на той неделе, я же знал, на что они могут пойти.

– И вы возвращаетесь в Лондон. – Смотреть на него и при этом оставаться невозмутимой Люси не могла, потому уставилась на колышущиеся ветви деревьев. – Но разве там они вас не найдут?

Саймон рассмеялся, звук получился резким и неприятным.

– Мой ангел, боюсь, вопрос, скорее, в том, найду ли я их.

При этих словах Люси взглянула ему прямо в глаза. И прочла там горечь и одиночество.

– Почему вы так говорите? – спросила она.

Он медлил, видимо, решая, что сказать, но в конце концов покачал головой.

– Вы обо мне многого не знаете и никогда не узнаете. Да и мало кто видел меня настоящего, в вашем же случае я предпочитаю, чтоб все оставалось как есть.

Итак, он ничего не собирался ей рассказывать. Внезапно Люси охватил гнев. Неужели Саймон все еще считал ее стеклянной статуэткой, которую хранят завернутой в марлю? Или не испытывал к ней достаточного уважения, чтобы довериться?

– Неужели вы и правда предпочитаете, чтобы я вас так и не узнала? – Она повернулась к нему лицом. – Или вы говорите это всем наивным женщинам, каких встречаете, дабы они считали вас искушенным жизнью?

– Считали? – Виконт усмехнулся. – Вы раните меня до глубины души.

– А вы морочите мне голову всяким вздором.

Саймон моргнул, голова его дернулась назад, словно от удара.

– Вздором?

– Да, вздором. – Голос ее дрожал от возмущения, но ей никак не удавалось с собой справиться. – Прикидываетесь дурачком, лишь бы не говорить правду.

– Но я только что сказал вам правду. – Похоже, он рассердился.

Ну и пусть. Она тоже сердита.

– И вы вот так хотите жить? Совсем один? Не позволяя никому приблизиться? – Люси понимала, давить на него не стоит, ведь они видят друг друга в последний раз.

– Дело не в моем желании, а в... – Саймон пожал плечами. – Некоторые вещи нельзя изменить. И меня это устраивает.