Змеиный лицей

— Я не настолько богатая и родовитая, чтоб так делать. — буркнула Катя, зарывшись в шкаф. — Да и вообще, это если и происходит, то за закрытыми дверями. А не так, чтоб фотки об этом всем пересылались.

— Ну, зато ты теперь знаешь, что твои подружки не очень-то и подружки. — я пожал плечами, её переживания были весьма далеки от моих. Хотя, может, стоило бы их перенять, потому что после субботы могут понадобиться. Или для бастардов это не так критично? — Зачем ты с ними вообще дружишь? Они и в прошлый раз над тобой потешались, и сейчас фотки твои со смехом показывают всем.

— Мои родители — дворяне на службе у рода Лены. Родители Ларисы и Люды тоже. С кем ещё мне дружить-то тут? — не дожидаясь ответа, Катя ушла в ванную.

Хм, а мне тоже со следующей недели придётся тусоваться тут только со «своими»? А если вдруг Катина семья не из нужной компании — то что? Мда уж, как легко было, оказывается, в детдоме и как сложно тут.

Выйдя из ванной, Катя уже не распространялась о своих переживаниях. Вообще молча собралась и ушла, а уполз за ней, но в свой класс. При моём появлении одноклассники начали улыбаться, так, с таким себе пониманием, мол, мы знаем о тебе кой что интересное. А больше всех лыбилась Лена, стулом бы ей в морду запустить. Но да ладно, и плевать. А на обеденном перерыве Катя уже в своей же компании сидела, улыбалась, хихикала. Я тогда решил, что не буду лезть в её дела. Пусть как хочет, так и выкручивается. Главное, чтоб она не свалила всё на меня и не стала пакостить — тогда я покажу разницу этой дворянке недоделанной между комнатным цветком и кактусом!

На практические занятия я не остался. Сказал, что всё равно пока не понимаю этого, так лучше пойду и поучусь в своей комнате, вместо бессмысленного просиживания на лавке, и учитель отпустил. Ну и я ушел к себе, но только для того, чтоб накинуть свою попону и выйти на улицу. Сегодня среда, а значит, до субботы осталось всего два с половиной дня. Надо успеть организовать себе нормальную еду! А то потом я уже буду частью маминого Рода и мои поступки будут рассматриваться немного иначе, чем сейчас. А так «я же простолюдинка и ничего не понимаю, вот и стырила парочку кабанчиков». Глупая и детская отмазка, ну а я кто сейчас?

Перво-наперво я осознал, что до загонов без следов добраться будет невозможно. Движения хвоста при ползании оставляли за собой весьма заметный след. Не такой, как в фильмах, когда от гигантских змей прям таки ров оставался, конечно же. Это скорее было похоже, будто кто-то снял немного снега и раскидал его по сторонам. Заметно, да и вообще — только я один во всём лицее такой след оставить мог, меня бы сразу опознали по нему.

По деревьям тоже бы не получилось. Это же были не джунгли, а обычная лесополоса, искусственно посаженная и ухоженная. Между кронами было такое расстояние, что надо быть каким-нибудь человеком-кенгуру, чтоб допрыгнуть.

Пробираться по протоптанной дорожке, а возле загонов сворачивать в кусты? Очень высок шанс попасться!

Так я и не придумал, что же сделать, чтоб воровать животных. В любом случае я оставил бы за собой след, по которому меня бы вычислили за три минуты. Придётся ждать самое раннее весны, когда снег сойдёт, а на деревьях и кустах появятся листочки. Только тогда можно будет кого-то стащить с фермы.

Моему разочарованию не было предела! Я вернулся в комнату уставший и слегка продрогший, а ещё проголодавшийся. От загонов тянуло запахом живых и вкусных животных, а я только и мог, что их нюхать, а не есть, как лиса с виноградом. Поживите уж, животинки! Я к вам весной наведаюсь — и уж тогда-то оттянусь на полную!

Глава 6

— Спасибо, что вы пришли сегодня! Рад видеть всех вас! Алиса, ты похорошела! Сергей, как поживает твоя дочурка? — мой фиктивный отец вовсю заговаривал зубы приглашенным журналистам, что расселись в креслах в небольшом зале, кто оказался в столичном поместье.

Я с удивлением узнал, что Роман — что-то типа трэвэл-блогера, если говорить понятиями прошлого мира. Он шастает по Сиаму и другим государствам, иногда весьма экзотическим, отчитывается фотографиями и мини-видео в местный аналог инстаграма и даже имеет колонку в столичном глянцевом журнале, куда раз в две недели пишет отчёты о посещении того или иного места. А в редкие моменты посещения Китежа участвует в телепередаче про путешествия на столичном телеканале. Вот почему у него без труда получилось собрать с десяток знакомых журналистов сегодня, чтоб предоставить им меня.

А я тем временем стою за «кулисами», ожидая своего выхода. И меня сторожит бабка Маша. Вернее, Мария Ивановна, как она велела мне себя называть. А я даже лицо скорчить не могу тайком от неё — парочка слуг недавно нанесла на него макияж, который чувствуется влажноватой маской. Страшно — скорчу рожу, отвернувшись, а маска эта сползёт и превратится во что-то непонятное. Вроде понятно, что так не должно быть, а всё равно из-за того, что ни разу в жизни на морде макияжа не было, непонятно, как он себя вести будет.