Змеиный перевал

Мы с Норой огляделись, прижавшись друг к другу, и из ее груди вырвался приглушенный возглас ужаса — потому что происходило нечто страшное. Вся поверхность болота, насколько нам было видно в неясном свете, сморщилась и пошла волнами, как бывает на реке при сильном ветре. Трясина поднималась и поднималась, почти достигая уровня скалы, на которой мы стояли, так что нам захотелось инстинктивно приподняться, встать на цыпочки, что не имело никакого смысла. Нора плотнее прижалась ко мне, мы обнялись, чувствуя, что все еще находимся на пороге смерти.

Вздрагивающая, текучая поверхность болота расползалась в стороны, поглощая твердую землю. Единственное, что нас утешало, — Дик и Джойс находились заметно выше на скалах, над уровнем болота. По крайней мере, им не грозила непосредственная опасность. Склон горы оплывал и таял, словно растворяясь в гигантской пасти чудовища. И вся эта масса стекала в сторону дома Мердока. Когда же она достигла его, точнее, впадины, в которой стоял дом, скорость потока увеличилась, словно вода устремилась в воронку.

Мы невольно вскрикнули, словно хотели предупредить Мердока, как бы бессмысленно это ни было. И все же — злодей или нет — он не заслуживал страшной смерти. Вероятно, он почувствовал дрожь земли или какие-то другие признаки перемены — мы увидели, как он выскочил на порог. Его явно парализовал страх, когда он увидел, что происходит. Неудивительно! К этому времени весь его дом сдвинулся с места и стал погружаться в какую-то пропасть — как корабль в штормовую пучину. Только на поверхности не было ни сильных волн, ни круговорота воды. Было нечто более ужасное и грозное в такой спокойной катастрофе, напоминавшей кошмарный сон. Мне показалось, что такая кончина страшнее гибели в грохоте урагана или землетрясения. В ней было нечто неминуемое и мистическое. Ветер почти прекратился, утренний свет заливал вершину горы, теперь картина была видна во всех деталях. До нас доносился плеск волн о берег — там, у подножия горы, скрытого от нашего взора. А потом к этому добавился новый, иной звук — я никогда прежде не слышал подобного и уповаю на Господа, что никогда в будущем мне не придется услышать его снова. Низкий приглушенный рокот прокатился внутри горы — в нем смешались гул и шипение, как будто пар или вода прорывались наружу, сквозь густой слой препятствий.

Затем по болоту покатилась волна ряби, масса затряслась, словно огромное живое существо билось в ее глубине, прорываясь на волю. К этому времени дом Мердока погрузился в трясину целиком. Сам он взобрался на крышу и стоял лицом к нам, простирая руки, словно молил о помощи. Потом крыша провалилась внутрь, Мердок упал на колени и медленно исчез — только руки его были несколько мгновений видны.

Потом новая волна рокота прокатилась внутри горы. Участок склона взорвался, мы услышали последний крик Мердока — и масса болота накрыла место, где мгновение назад виднелись руины его дома. Пришло время финального потрясения. С ревом тысячи водопадов грязевый поток толчками хлынул по склону в сторону Змеиного перевала. Звук напоминал гром, а скорость потока нарастала. Еще несколько мгновений — и масса болота перехлестнула через горный проход и обрушилась вниз, к морю.

Мы с Норой разом упали на колени, не расцепляя рук, в ужасе и трепете, благодаря Бога за то, что мы живы, за то, что мы спасены от чудовищной гибели. Волны грязи неслись мимо нас, периодически поднимаясь до уровня наших ног, однако вскоре масса стала опускаться, и через некоторое время мы оказались на вершине высокой скалы, вздымавшейся над покрытой скользким илом долиной, скорее, даже пропастью, считанные минуты назад заполненной болотной жижей. Мы осторожно спустились в поисках более безопасного места на скалистом гребне позади той скалы, что послужила нам убежищем от стихии. Тут и там каменистое ложе, по которому прокатилось болото, сотрясалось. Поток снес с места камни и обломки утесов, преобразив ландшафт.

Небо над горой просветлело, и наконец розовый луч пронзил темные облака и упал на мокрый склон, засверкавший, как драгоценный камень. Я увидел, что Дик и Джойс спешили в нашу сторону, спускаясь с дальнего конца долины. Мы обрадовались и махали им руками, но призывали их соблюдать осторожность, мы боялись оползня или нового выплеска болотной грязи, да и скользкая поверхность долины выглядела предательски опасной. Если они и не расслышали наших слов, то поняли жесты и отступили. Мы обменялись сигналами, решив, что будем с разных сторон провала пробираться по скалам до верхней границы бывшего болота, где по-настоящему безопасно. Та мы и поступили — неотступно глядя друг на друга и остерегаясь рискованных отрезков пути. Прогресс наш был мучительно медленным, нам приходилось порой карабкаться по острым скалам, спускаться по зубчатым уступам, проверять надежность шатких камней. Кроме того, нам было ужасно холодно.