Змеёныш

Заика, Филин и Емеля остались на посту, глядя, как занимается хибара. Филин повернулся к остальным — и встретился взглядом с Заикой. Тут же на них уставился Емеля. Эти трое уже давно подумывали об одном и том же, но до сих пор ни у кого не хватало смелости вслух высказать свои мысли. А теперь Филин решился.

— Знаете, — неуверенно начал он, — мне что-то совсем не хочется Змеёныша убивать…

— С чего ты взял, что придётся? — спросил Емеля, отводя взгляд. — Десантура его счас на шашлык порежет, если он ещё не сгорел.

— А вдруг нет? — Филин глянул через ограду. Несколько фигур спешили к разгорающейся хижине. — Я вот как-то не верю в это. За ним сколько народу охотилось… Змеёныш увёртливый. И везучий, ага. И если он выберется… уж нас-то точно пришьёт. Слышали, что он с Пяткой и Красавчиком сделал?

Сталкеры разом посмотрели в сторону хижины. Десантники уже скрылись из виду.

— Уходить н-надо, — сказал Заика и перекинул ремень «калаша» через голову. — М-мне, б-блин, никогда н-не нравилось у С-слоняры работать.

— Да ты что? — удивился Емеля. — Слон больше всех платит!

— Да плевать, сколько он платит! — выкрикнул Филин, вскакивая. — Зато сталкеров за людей не считает. А работа всегда найдётся. Идём, Заика!

Двое сталкеров прыгнули со стены.

— Да куда ж вы пойдёте, дураки? — наклонившись, закричал испуганный Емеля. — Э, не бросайте меня тут!

— А к Курильщику, — откликнулся Филин.

— Курильщик — такая же сволочь, как и Слон. Меня, говорю, подождите! — засуетился Емеля, неловко слезая следом за ними.

От хижин донеслись крики. Сталкеры переглянулись и что есть духу припустили вокруг бетонной ограды, чтобы спуститься по другому склону.

Змеёныш ощутил множество агрессивных сознаний вокруг: в подвале сидели крысы. Ещё не до конца придя в себя, оглушённый, он ментальным ударом отбросил мутантов, попятился, сел.

И тут же услышал сверху голоса — в разгорающийся дом вбежали люди. Змеёныш ощутил их злобу, желание убить. В голове ещё шумело после взрыва, драться он не мог. И когда первый десантник показался в отверстии люка, Змеёныш дал импульс. Вереща, крысы рванулись вверх по деревянной лесенке. Десантник отшатнулся, вскинув автомат, открыл огонь. Выстрелы задержали первых крыс, но следующие вгрызлись ему в ноги, а те, что бежали сзади, обогнули бойца и набросились на других людей.

Змеёныш не мог раскинуть пси-сеть, но он сумел найти крысиного волка — самого крупного, самого сильного зверя — и почти без сопротивления захватил его сознание. Крыс задёргался, Змеёныш нажал, беря его под контроль, дал команду… Крысиный волк двумя длинными скачками взлетел по лестнице и рванулся к сержанту, вошедшему в дом последним. Прыгнул, растопырив лапы, вцепился человеку в лицо. Сержант закричал, выпустив автомат, стал отдирать мутанта. Тяжёлый крысиный волк сполз по лицу, оставляя глубокие раны, обвил длинным жёстким хвостом плечи человека — и вонзил зубы ему в шею. Сонная артерия лопнула под клыками.

Застучали автоматы, крики наполнили хибару, в которой уже стало жарко от огня, облизывающего стены и пол. Змеёныш отпустил сознание крысиного волка, теперь и без него справятся. Поднявшись, он шагнул в проём хода, ведущего к Лесному Дому.

Заточка неподвижно лежал на кровати Оксаны, сжимая левой рукой пистолет, направив ствол в сторону лаза под окном. В комнате было темно, только полоска света падала через приоткрытую дверь с площадки. Здесь свет включать нельзя, это выдаст присутствие человека, но и полная темнота не годится, тогда он не увидит мутанта, когда тот появится из лаза.

Заточка не доверял ни военным, ни сталкерам, он теперь не верил даже Слону, поэтому спустился в Оксанину комнату, чтобы самостоятельно устроить засаду. И когда далеко снизу донёсся взрыв, порученец не ослабил бдительность — наоборот, весь подобрался. Он ещё долго лежал в тишине, а потом расслышал совсем лёгкий шорох. Не отводя ствол от отверстия под окном, взял пистолет обеими руками. Палец на спусковом крючке напрягся.

Ещё карабкаясь по скобам, вбитым в стену водокачки, Змеёныш почуял Заточку. У Змеёныша не было оружия, к тому же порученец в любом случае находился в более выигрышном положении: за ним первый выстрел — едва гость покажется в отверстии, — и этот выстрел почти наверняка станет последним.

Но Змеёныш не раздумывал. Добравшись до места, где лаз расширялся, он сел на корточки, упираясь в стену, и закрыл глаза. Постепенно смолкли все звуки внешнего мира, и дымчатое ментальное пространство развернулось вокруг. Очертания дыры над головой, едва заметно подсвеченной из комнаты, смазались, зато перед внутренним взором чётко проступило сознание притаившегося Заточки. Человеческий разум слишком сложный, чтобы им управлять, — но Змеёныш и не собирался брать старого врага под контроль, ему было нужно другое. Он подобрался, ощутив в солнечном сплетении комок гнева, — и что было сил ударил им в центр чёрно-лилового, с красными прожилками, сознания Заточки. И одновременно прыгнул.