Змеёныш

Заточка заметил движение и успел выстрелить. Но за мгновение до этого что-то толкнуло его изнутри, рука дёрнулась, и пуля ушла выше, попала в подоконник. Из дыры тенью метнулся Змеёныш. Порученец вскочил, целясь в грудь, — и захрипел, повалился обратно на кровать. Змеёныш вырос, стал огромной косматой фигурой, навис — от него исходила тяжёлая мрачная энергия, которая вдавила Заточку в матрас. Голову сжал железный обруч боли, сознание помутилось.

Порученец задёргался, он ещё чувствовал пальцы, ощущал металл пистолета — но не мог сделать ни движения. А Змеёныш наступал, продолжая давить, ломая сознание. Заточка корчился на кровати, дёргая рукой с пистолетом, стараясь нацелить его на врага. Глаза выкатились, он прокусил нижнюю губу. Потекла кровь, Заточка с шипением втянул её в себя, глотнул тёплую солёную жидкость.

Змеёныш ощутил, как навстречу ему встаёт ненависть, такая же сильная, как его. Она создала преграду между ними — и Заточка смог двинуть рукой. Он вновь задёргался. Между искривлённых губ стекали кровь и слюна, порученец, дрожа от напряжения, стал медленно поднимать руку. Хрипя, он навёл пистолет на Змеёныша. Тот почувствовал, как напрягся палец на спусковом крючке, как вспыхнула в Заточке злая радость. Перед глазами Змеёныша встала картина: Оксана в ручье, волосы развеваются в потоке воды, будто водоросли, кровь и рана на шее… Кому ты служишь? Тому, кто убил её? — он ударил этой мыслью в сознание Заточки, послав туда картину мёртвой девушки, и, будто тараном, пробил стену ненависти, созданную врагом.

— Нет… — хрипнул порученец, мотнув головой. — Она не… Я…

Змеёныш представил его сознание в виде картонной коробки — и стал мять эту коробку, ломая стенки, вминая грани.

Заточка заорал. Его скрутило, рука с пистолетом откинулась назад, палец вдавил крючок, пули пошли в стену. Потом пальцы разжались, руки сами стали подниматься и легли на шею. Сипя и дёргая ногами, Заточка стал душить себя. Глаза выкатились, язык выпал — а порученец всё сжимал горло, до крови вдавливая ногти в кожу.

Когда Змеёныш пришёл в себя, Заточка был мёртв. Тяжело дыша, Змеёныш наклонился над кроватью, вгляделся в искажённое ужасом серое лицо, повернулся и вышел из комнаты.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ ПРАВДА. ЛЮДИ И ЧУДОВИЩА

1

На площадке он едва не упал, сделав несколько шагов, опёрся о стену. Он потратил слишком много психических сил, на Слона их уже не хватит. Поэтому Змеёныш вернулся, снял с пояса Заточки самодельный нож и опять вышел в коридор.

Он толкнул дверь кабинета.

Подпирающий стену Колобок вскинул пистолет. Змеёныш плеснул на телохранителя остатки эмоций — того толкнуло в грудь; раскинув руки, Колобок спиной врезался в стену и сполз по ней. Пистолет отлетел под стол. Колобок заморгал, привставая.

Змеёныш в упор посмотрел на него.

Перебирая руками по стене, телохранитель поднялся. Глянул на Змеёныша, на сидящего в кресле Слона, на узкую дверь в стене за спиной хозяина, опустил голову — и бочком вышел наружу мимо Змеёныша.

Сгорбившийся Слон даже не обернулся вслед охраннику. Змеёныш обошёл стол, встал перед хозяином Лесного Дома… и если бы хоть что-то от прежнего Змеёныша ещё осталось в его душе, он бы ужаснулся. Горе сломило Слона. Не стало крупного сильного мужчины с властными движениями и уверенным взглядом. В кресле сидел старик с трясущимися руками.

Но у теперешнего Змеёныша этот старик не вызвал жалости. Подняв нож, он шагнул вперёд. Слон глухо сказал:

— Ты похож на отца.

Змеёныш замер. В комнате было полутемно, горела лишь тусклая настольная лампа с зелёным абажуром. Хозяин медленно поднял взгляд.

— На Ворона, — пояснил он. — Ворон… Я почти забыл его лицо. Если бы не ты — забыл бы точно. Он был моим напарником, мы с ним вдвоём Лесной Дом заложили. Удачливый, сволочь. И тоже что-то такое чуял, как ты. Вернее, это ты как он, только у тебя оно развилось сильнее. — Слон распрямил спину, упёрся трясущимися руками в подлокотники, попробовал встать — и не смог. По лбу потекла капля пота. Змеёныш смотрел на него, и Слон заговорил вновь: — Он тогда один в Зону пошёл и богатый хабар взял. Очень богатый. Меня обидел. Говорил перед тем: опасно, я могу не вернуться… Кто из нас тогда об опасности думал? Вернулся, да ещё с хабаром, а я вроде как ни при чём. Ну, я его и убил. Не один — с Заточкой. Заточку Ворон под рёбра успел ранить. Хабар я себе забрал, с него моё богатство и пошло. А баба Ворона с дитём в Зоне тогда была вместе с ним, на стоянке. Она видела, как всё произошло. Значит, нам надо было довершить дело. Но она сбежала, ночью с дитём в Зону бросилась, мы за ней. Упустили. Потом услышали вой псевдопсов, поняли: за женой Ворона стая увязалась. Значит, конец ей. Ладно, вернулись в Лесной Дом. И вот такая получилась ирония злая, что Мазай тебя на следующий день ко мне притащил. — Слон поднял взгляд и прямо посмотрел в глаза Змеёныша. — Теперь всё знаешь. Убивай, не жди.

Змеёныш прорычал что-то неразборчивое, шагнул к нему, занося руку с ножом. Лезвие блеснуло в свете лампы. Слон откинул голову, подставляя шею.