Знаем ли мы все о классиках мировой литературы?

Свои впечатления от гашиша и опиума он описывал в книге «Искусственный рай». «Многие полагают, – писал Бодлер, – что опьянение гашишем – не что иное, как волшебная страна, большой театр ловких фокусов, в котором всё чудодейственно и непредвиденно. Это – предубеждение, абсолютная путаница»… Вся жизнь Бодлера – это трагическая борьба с наркотиками, в которой победил не он. В конце жизни прибавились сильные страдания и почти полная потеря рассудка от заболевания сифилисом, и печальный итог – смерть в доме умалишенных.

Элизабет Барретт Браунинг (1806–1881) – известная английская поэтесса Викторианской эпохи – начала употреблять опиум, когда ей было всего пятнадцать лет: она пыталась заглушить боль от травмы позвоночника. К тридцати годам у неё появился целый букет болезней, а количество ежедневного приёма настойки опиума всё увеличивалось – до сорока капель, а это огромная доза. Она писала: «Мой опиум помогает мне удержаться от трепета и обмороков… помогает мне сохранять самообладание и равновесие нервной системы. Я не принимаю его для поднятия настроения в обычном смысле, и вы не должны думать – сомнительно, мисс Браунинг, сомнительно!». Именно постоянной болью и принимаемыми средствами можно объяснить трагические, полные отчаяния стихи Браунинг.

Поль Мари Верлен (1844–1896) – мировая величина в поэзии, когда его бросил Артюр Рембо (Жан Николя Артюр Рембо, 1854–1891), тоже один из классиков французской и мировой поэзии, в пьяном припадке ярости выстрелил в руку бывшему любовнику и загремел за это на два года в тюрьму. В конце своей жизни, нищий и одинокий, Верлен отказался от всех своих пороков, кроме абсента, и утверждают – он пил его даже на смертном одре. У французских поэтов-символистов – в их числе был и уже упоминавшийся в связи с наркозависимостью Шарль Бодлер – было особое пристрастие к абсенту, в который входит туйон – галлюциноген, приводящий к неконтролируемой агрессии. Но тогда на него была мода, и его даже называли напитком поэтов и художников.

Оскар Уайльд, а точнее – сэр Оскар Фингал О’Флаэрти Уиллс Уайльд (1854–1900) – выдающийся английский поэт, писатель, драматург и классик мировой литературы, – словом, человек многих талантов и, пожалуй, не меньшего числа пороков, остроумец, слова которого тут же растаскивали на цитаты, – тоже был привержен зелёному змию, а в собенности его зелёной разновидности – абсенту, к которому пристрастился в Париже.

После тюремного заключения, которое сломило его духовно и физически, писатель пристрастился к морфию. На пороге смерти, когда морфий не действовал, Уайльд облегчал боль смесью опиума, хлорала и шампанского. Именно по этому поводу он сказал тогда знаменитое: «И теперь я умираю, как жил: не по средствам».

«Человек не должен баловаться спиртным до пятидесяти, а после дурак он, если не балуется», – сказал Уильям Фолкнер (1897–1962), классик американской литературы и нобелевский лауреат (1949).

Сам же он, опровергая собственные слова, начал пить задолго до совершеннолетия. Бутылка виски буквально под рукой играла для него решающую роль в писательском процессе. Он утверждал, что любит работать ночью, когда в голову приходит множество идей, половина из которых забывается под утро, а «Джек Дэниелс» был его любимой маркой.

За тридцать лет непрерывного алкоголизма – справедливости ради надо отметить несколько попыток завязать, в том числе и с помощью электрошоковой терапии, – Фолкнер получил такой букет болезней, осложнённых частыми падениями в пьяном виде и многочисленными переломами, что даже удивительно, что дотянул до шестидесяти пяти и при этом умудрился столько написать.

«Не бывает плохого виски. Виски бывает только не таким хорошим, как другой виски», – слова всемирно известного автора детективов Рэймонда Торнтона Чандлера (1888–1959). Один из самых одарённых детективщиков, классиков направления, признавал, что его отношения с алкоголем почти не поддаются контролю. Когда в 1945 году Чандлеру заказали пьесу «Синий георгин», у него случился творческий кризис, который тот пытался преодолеть с помощью выпивки, и он заявил своим новым нанимателям, что закончит пьесу, только если напьётся до беспамятства. Неизвестно, одобрили ли боссы его намерение, но Чандлер так и поступил. Предание гласит, что Джон Хаусман, босс из Paramount, которого до этого писатель пригласил на ланч, обычно состоявший из скромной закуски и трёх двойных мартини, трёх бренди и мятного ликера, нашёл Чандлера за рабочим столом без сознания – мертвецки пьяного. Возле его растрёпанной головы лежала аккуратно сложенная законченная пьеса и несколько пустых бутылок. Писатель, при этом очень одарённый, своего рода психологический реалист в детективе: «Шея моя чесалась, поэтому я побрился, принял душ, лёг на спину и стал прислушиваться, словно надеясь услышать далеко в темноте ночи спокойный мягкий голос, при звуках которого всё станет ясным» – из романа «Долгое прощание».