Читаем Знаем ли мы все о классиках мировой литературы? полностью

Всеволод Михайлович Гаршин (1855–1888) – писатель незаслуженно забытый, отвергнутый школьной программой, не причисленный к официальному кругу русских классиков, всё же оставил важный след в нашей литературе. Учёные говорят о том, что Гаршин узаконил в литературе особую художественную форму – новеллу, которая позже получила развитие в творчестве Чехова.

День объявления Россией войны Турции Гаршин встретил, как позже советские школьники и студенты встретили 22 июня 1941 года. Он писал: «12 апреля 1877 года я с товарищем (Афанасьевым) готовился к экзамену по химии. Принесли манифест о войне. Наши записки остались открытыми. Мы подали прошение об увольнении и уехали в Кишинёв, где поступили рядовыми в 138-й Волховский полк и через день выступили в поход…» О своём решении он сообщил в письме матери: «Я не могу прятаться за стенами заведения, когда мои сверстники лбы и груди подставляют под пули. Благословите меня». В ответ получил от неё телеграмму: «С Богом, милый».

11 августа Гаршин был ранен в бою при Аясларе в Болгарии. В реляции о Гаршине говорилось, что он «примером личной храбрости увлёк вперёд товарищей в атаку, во время чего и был ранен в ногу». В военном госпитале он написал свой первый рассказ «Четыре дня», напечатанный в октябрьском номере журнала «Отечественные записки», встреченный современниками восторженно и показавший, что в русскую литературу, несмотря на молодость, пришёл зрелый автор.

Этот рассказ ставили в один ряд с такими выдающимися произведениями, как «Севастопольские рассказы» Л.Н. Толстого и батальные картины В.В. Верещагина. В мае 1878 года, по окончании войны, Гаршина произвели в офицеры, но меньше чем через год он вышел в отставку по состоянию здоровья и полностью посвятил себя литературному творчеству.

Гаршин-человек показал в боях личный героизм, а Гаршин-писатель в своих рассказах (к примеру, «Денщик и офицер», «Аяслярское дело», «Из воспоминаний рядового Иванова», «Трус» и другие) показал ненависть к войне, он выражал протест против истребления человека человеком, пропускал всё через свою душу. Он писал: «Каждая буква стоила мне капли крови».

Кроме рассказов, он писал сказки, в которых была поэтическая красота слога, философская составляющая, простота изложения, ирония и юмор, что делало их доступными и для детского восприятия. Их ставят в один ряд с глубокими философскими сказками Андерсена – к примеру, «Сказка о Жабе и Розе». Но всем известна «Лягушка-путешественница», которая стала последней сказкой Гаршина, – её раньше изучали в школе, по ней снят прекрасный мультипликационный фильм.

Война наложила глубокий отпечаток и на творчество писателя, и на его восприимчивую психику. Гаршина называли «современным Гамлетом», «Гамлетом сердца» из-за его обострённого неприятия любой несправедливости, несовершенства человеческих взаимоотношений, что вызывало у него постоянные, почти физические муки совести и сострадания.

В 1888 году здоровье Всеволода Михайловича резко ухудшилось. 19 марта того же года он во время приступа душевной болезни бросился в лестничный пролет дома. 24 марта писателя не стало.

Поэт Алексей Плещеев отозвался о его смерти стихотворением:

…Спи мирно, брат наш милый!.. Долго будетВ сердцах людских жить светлый образ твой.О! если бы могли, хотя на миг,Твои открыться вежды… в наших взорахПрочёл бы ты, какою беспредельной,Великой скорбью душу наполняетНам мысль, что ты навек от нас ушёл!

Первая мировая

Война – такая вещь, ужаса которой не подозреваешь, если не видел её.

Анри Барбюс

Во время этой, хоть и сохранившей последние признаки рыцарских обычаев, войны Европа впервые всерьёз ужаснулась результатам собственной уверенности в необходимости военного решения конфликтов как продолжения политики. Эта рефлексия дала потрясающие в своей художественной правде плоды, литературные произведения, прочитав которые, как тогда казалось, воевать не захочет никто. Но это чувство оказалось обманчивым.

Вначале вспомним известных европейских писателей и поэтов, оказавшихся на фронтах Первой мировой, и большей частью по собственной воле. Выходец из семьи родовитых польских аристократов, Вильгельм Альберт Владимир Париже Аполлинарий Вонж-Костровицкий (1880–1918) вошёл в историю мировой литературы как известный французский поэт, один из наиболее влиятельных деятелей европейского авангарда начала XX века, Гийом Аполлинер.

Поддавшийся патриотическому порыву, Аполлинер добровольцем вступил во французскую армию. Сначала попал в артиллерию, потом был переведён в пехоту. Его первые военные стихи сборника 1915 года «Послания к Лу», в традициях куртуазной лирики адресованные «прекрасной даме», окрашены воинственным презрением к врагу.

Перейти на страницу:

Все книги серии Занимательная наука (Центрполиграф)

Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении
Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении

А вы когда-нибудь задумывались над тем, где родилась Золушка? Знаете ли вы, что Белоснежка пала жертвой придворных интриг? Что были времена, когда реальный Бэтмен патрулировал улицы Нью-Йорка, настоящий Робинзон Крузо дни напролет ждал корабля на необитаемом острове, который, кстати, впоследствии назвали его именем, а прототип Алеши из «Черной курицы» Погорельского вырос и послужил прототипом Алексея Вронского в «Анне Карениной»? Согласитесь, интересно изучать произведения известных авторов под столь непривычным углом. Из этой книги вы узнаете, что печальная история Муму писана с натуры, что Туве Янссон чуть было не вышла замуж за прототипа своего Снусмумрика, а Джоан Роулинг развелась с прототипом Златопуста Локонса. Многие литературные герои — отражение настоящих людей. Читайте, и вы узнаете, что жил некогда реальный злодей Синяя Борода, что Штирлиц не плод фантазии Юлиана Семенова, а маленькая Алиса родилась вовсе не в Стране чудес… Будем рады, если чтение этой книги принесет вам столько же открытий, сколько принесло нам во время работы над текстом.

Юлия Игоревна Андреева

Языкознание, иностранные языки
Знаем ли мы все о классиках мировой литературы?
Знаем ли мы все о классиках мировой литературы?

…«И гений, парадоксов друг» – гений и впрямь может быть другом парадоксов своей биографии… Как только писателя причисляют к сонму классиков – происходит небожественное чудо: живого человека заменяет икона в виде портрета в кабинете литературы, а всё, что не укладывается в канон, как будто стирается ластиком из его биографии. А не укладывается не так уж мало. Пушкин – «Солнце русской поэзии» – в жизни был сердцеедом, разрушившим множество женских судеб, а в личной переписке – иногда и пошляком. Можно умиляться светлым отрывкам из недавно введённого в школьную программу «Лета Господня» Ивана Шмелёва, но как забыть о том, что одновременно с этой книгой он писал пламенные оды в поддержку Гитлера? В школе обходят эти трудности, предлагая детям удобный миф, «хрестоматийный глянец» вместо живого человека. В этой книге есть и не слишком приглядные подробности из биографий русских классиков. Их вполне достаточно для того, чтобы стряхнуть с их тел гранитно-чугунную шинель официозной иконы. Когда писатели становятся гораздо более живыми, чем на страницах учебников, то и их позитивное воздействие на нас обретает большую ценность.

Мария Дмитриевна Аксенова

Литературоведение
Логика случая. О природе и происхождении биологической эволюции
Логика случая. О природе и происхождении биологической эволюции

В этой амбициозной книге Евгений Кунин освещает переплетение случайного и закономерного, лежащих в основе самой сути жизни. В попытке достичь более глубокого понимания взаимного влияния случайности и необходимости, двигающих вперед биологическую эволюцию, Кунин сводит воедино новые данные и концепции, намечая при этом дорогу, ведущую за пределы синтетической теории эволюции. Он интерпретирует эволюцию как стохастический процесс, основанный на заранее непредвиденных обстоятельствах, ограниченный необходимостью поддержки клеточной организации и направляемый процессом адаптации. Для поддержки своих выводов он объединяет между собой множество концептуальных идей: сравнительную геномику, проливающую свет на предковые формы; новое понимание шаблонов, способов и непредсказуемости процесса эволюции; достижения в изучении экспрессии генов, распространенности белков и других фенотипических молекулярных характеристик; применение методов статистической физики для изучения генов и геномов и новый взгляд на вероятность самопроизвольного появления жизни, порождаемый современной космологией.Логика случая демонстрирует, что то понимание эволюции, которое было выработано наукой XX века, является устаревшим и неполным, и обрисовывает фундаментально новый подход — вызывающий, иногда противоречивый, но всегда основанный на твердых научных знаниях.

Евгений Викторович Кунин

Биология, биофизика, биохимия / Биология / Образование и наука

Похожие книги

Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение
Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»
Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»

Когда казнили Иешуа Га-Ноцри в романе Булгакова? А когда происходит действие московских сцен «Мастера и Маргариты»? Оказывается, все расписано писателем до года, дня и часа. Прототипом каких героев романа послужили Ленин, Сталин, Бухарин? Кто из современных Булгакову писателей запечатлен на страницах романа, и как отражены в тексте факты булгаковской биографии Понтия Пилата? Как преломилась в романе история раннего христианства и масонства? Почему погиб Михаил Александрович Берлиоз? Как отразились в структуре романа идеи русских религиозных философов начала XX века? И наконец, как воздействует на нас заключенная в произведении магия цифр?Ответы на эти и другие вопросы читатель найдет в новой книге известного исследователя творчества Михаила Булгакова, доктора филологических наук Бориса Соколова.

Борис Вадимович Соколов , Борис Вадимосич Соколов

Документальная литература / Критика / Литературоведение / Образование и наука / Документальное