Знаешь, как было? Продолжение. Чужая территория

Все сразу поняла и разрыдалась уже так сильно, что все накопленные внутри страхи, пережитые события, боль от разлуки с дочерью и новая, незнакомая и странная жизнь, вдруг выплеснулись потоком слез наружу. Страх сменился отчаянной, всепоглощающей радостью. Ее не оставили, ее не бросили на произвол судьбы, и в этом странном доме она теперь не одна. Девушка печально наблюдала.

– Ну все… все… Вот бедная… Ну что ты… ну успокойся… Тебе нельзя так плакать… Перестань! Ты сейчас задохнешься..! Перестань… – но Рита совершенно не могла справиться с эмоциями и, действительно, уже стала задыхаться, захлебываясь от слез.

Девушка вскочила, приподняла ее за плечи, подложила высокую подушку и продолжала вытирать мокрое лицо.

– Перестань… перестань… а ну-ка хватит… а ну-ка… – она гладила ее и успокаивала, а Рита зарыдала еще сильнее.

Она уже забыла заботливые добрые слова, и эта новая в ее жизни девушка за долгое последнее время была первой, кто так нежно обнимал и так сочувственно к ней отнесся.

– А ну-ка, а ну-ка, подожди… А ну посмотри сюда, – и девушка опять протянула ей телефон.

Теперь на экране была маленькая девочка со светлыми волосами и зелеными глазами, серьезно смотрящая в камеру и так повзрослевшая за последний год.

– Я думаю, ты все уже поняла. Меня зовут Маша, будем дружить? – и девушка шутливо пожала лежащую неподвижно руку Риты.

* * *

– …Так долго не нужна была, а теперь чуть ли не милуется каждый день… Не понимаю ее. Моя мама бы никогда так не поступила… никогда… Да я даже представить не могу… нет…

– Очень распространенное явление.

– Какое явление, Маш? Разве так можно?.. А, может, они почувствовали, что я не их дочь? Как думаешь, поэтому так себя и вели?

– Ты уже очень хорошо разговариваешь, кстати, но несколько звуков еще хромают. Поработаем. А, по поводу «почувствовали», у меня сомнения. Успешные люди хотят своих чад видеть тоже такими. Но тут тоже есть один момент – ни в коем случае не успешнее их самих. Вот тут уже начинается конкуренция.

– Маш… ну я все понимаю… но дочь с того света вернулась… Я бы… – Рита осеклась. – Не, не хочу даже думать…

– Не суди по себе.

– А он, почему до сих пор не общается?..

– У него другая тема. Некий псевдо-мазохизм. Он вместо страдающего человека вдруг превратился в везучего и удачливого. Ему не комфортно, это выбило его из коллеи.

– Маш… мне кажется, просто здесь какая-то история за этим всем.

– Нет никакой истории. Такие люди мыслят по-другому.

– Что значит – по-другому? Да одинаково все мыслят.

– Нет. Не одинаково, Рита.

– А что, если я вдруг стану богатой и знаменитой, буду, например, сниматься в кино, я стану другой?

– В какой-то степени. Но у них другая тема. Они не стали богатыми в одночасье. Они родились такими, а это уже история с другими первоначальными данными. Другие цели, другие задачи. Порода другая. Посмотри вокруг, это же фамильный парк, – Маша с восхищением подняла голову, глядя на огромные деревья вокруг.

– Что порода – это да. Красивая женщина… Умная ты, Маша, во всех областях соображаешь, меня вон как выходила, удивляюсь тебе. Я когда тебя первый раз увидела, тоже сразу определила, что ты не из области сиделок с почасовой оплатой. Ты тоже – порода. Я тогда так испугалась… Тебе, Маш, тоже в кино сниматься.

– Муж не пустил. Я бы снималась.

– А собиралась? У тебя, однозначно, талант. Как ты перевоплощаешься, когда с этой разговариваешь, просто загляденье.

– Рита, согласные сильно шипят, мягче их делай. А в кино собиралась, – улыбнулась девушка, – но так, мечта детства. Выросла – изменилась.

– Зря. Всеволод звонил?

– Нет, сказал, когда все подготовит, тогда и наберет. Зачем звонить. Он занят.

– Маш, это вот версия, с клиникой, сработает?

– Да уже сработала, уже все в курсе. Только рады.

– Маш, а как ты думаешь… он разрешит мне увидеть дочь?

– Хороший вопрос. Рита, я думаю, что дело не в разрешении Всеволода Юрьевича. Ты его экспериментальный объект, не забывай, он за тобой наблюдает, как ученый, прежде всего. А потом уже думает о твоих собственных планах. Я не думаю, что он будет против. А как ты видишь вашу встречу, расскажи?

– Я просто хочу ее увидеть. Очень хочу. Ты не думай, я не дура. Все понимаю. Я не могу выскочить из кустов с криками: «А вот и мамочка» и бросится к ней. Нет. Моя жизнь закончилась там. И новая не предполагает вхождение в старую. Но… не могу… не смогу не увидеть ее… хоть на одну минуточку…

– Перестань плакать. Я думаю, когда-нибудь это случится.

– Ты серьезно, Маш? Ты, правда, так думаешь?

– Если убрать твой личный эгоизм, «я хочу», то это нормальное желание. Только вмешиваться нельзя. Вообще, проекты Юрьевича… они очень опасные с точки зрения вмешательства в природу человека. Тут все сложно. Личный эгоизм, ревность.

– Маш, да понимаю я… ты не думай…

– Хорошо, что понимаешь. Я считаю, ты не имеешь права вмешиваться в жизнь других. Своих близких. Наносить им травму. Нельзя воскреснуть вдруг – просто так.

– Но я только увидеть… только увидеть.