Знаешь, как было? Продолжение. Чужая территория

– Сереж, – обратилась Маша к мужу. – Ну а что можно сделать, он же… – она показала взглядом, что Всеволод может все. – Проекции, в конце концов, он же такие проекты и эксперименты проводит?

– Я не знаю, сама видела, он же сидел в бумагах. Значит, не может…

Все печально вздохнули и разошлись в разные стороны. В офисе воцарилась тишина. Вечером Рита не выдержала, и, выглянув в окно, убедилась, что шеф в офисе. «С Милой, наверное…». Она поднялась на второй этаж к кабинету ученого. Выломанная дверь болталась на одной петле, и из кабинета струился мягкий свет. Рита заглянула. Всеволод сидел на своем обычном месте, упершись глазами куда-то вниз и обхватив руками голову. Вокруг него столешница была вся сплошь усыпана чертежами и записями, исписанные листы валялись повсюду. Он не двигался. Рита постояла несколько минут и тихонько постучала. Он так и продолжал сидеть. Рита постучала громче, но тот даже не пошевелился. Она еще постояла, не отрывая взгляда от этого человека. Он стал таким близким для нее, что от этой картины у нее сжалось сердце и на глазах выступили слезы. Не дожидаясь приглашения, Рита все-таки протиснулась в щель мимо висевшей двери и прошла внутрь.

– Всеволод Юрьевич!

Он сразу поднял голову вверх, воспаленные красные глаза смотрели, будто сквозь пелену, казалось, он с трудом разбирал, кто перед ним. Потом, присмотревшись, сурово отрезал:

– Рита, мне не до тебя! Давай все потом!

– Всеволод Юрьевич…

– Рита, – он практически застонал, – мне, правда, не до тебя, уходи, все потом.

– Я не хочу уходить…

– Че в слезах вся? Плохо чувствуешь себя? – еще раз глянув нее, он сразу сделался серьезным и сосредоточенным.

– Давайте придумаем что-нибудь… Давайте…

– Рита! – Всеволод повысил голос. – Ну что вы все… – он скривился, будто его пронзила сильная боль. – Ну почему вы считаете, что я такой всесильный? С таким удивлением на меня все смотрят… Вроде, знаешь, будто говорят : «Ну ты чего такой глупый, что ли? До сих пор не придумал ничего?». Так удивленно смотрят на меня, вроде вопрошают: «Всегда у вас все просто… щелк, и починили человека, а тут что-то тормозите…».

– … А ваши проекты… проекции… Вы же…

– Я же. Вот именно. Я же честный такой. Мы же договорились с Милой, что я не буду вмешиваться и втягивать ее в свои эксперименты. Я и не втянул. У меня нет ее проекции, у меня вообще нет никаких ее данных. Я же честный… – Всеволод застонал и опять обхватил голову руками. – Если бы у меня были ее данные… если бы была ее проекция… Напишут потом на моей могиле – «Честный Сева», а на венке – «Честному Всеволоду от коллег». Вот идиот…

– А как-то, может… Взять у кого-нибудь проекцию?.. Вы же меня так восстановили..?

– Рита… если бы ты знала, какую чепуху несешь… Аж смешно… Ну у тебя другая история. Совсем другая. А это… Как тебе объяснить… Ей сейчас нужна маленькая часть, вот такая маленькая часть необходима, – он почти сомкнул пальцы. – Там нерв, там… но это… как тебе сказать… Эту маленькую часть нельзя «у кого-нибудь взять»… Это и есть донорство, когда у одного взяли человека орган, другому пересадили, примерно так, чтоб ты поняла. У нее такая сложная деталь нужна, которая не пересаживается от человека к человеку. Это нужно забрать у человека, просто взять и отобрать! И человек рассыпется! Это все равно, что вырвать у человека сердце, и сказать: «А тебе и так хорошо, побегаешь без него, ну минут пять, пока не истечешь кровью, ну а потом помрешь, ну и фиг с тобой».

– Надо у кого-нибудь взять эту часть…

– Рита, ну это кошмар, я не думал что ты такая глупая! Ну, я же ученый, а не убийца! Да и Мила бы никогда не позволила такой ценой продлить ей жизнь. Это все равно, что подойти к человеку, убить его жену и сказать: «Ты знаешь, брат, у меня жена умирает, а я ее очень люблю, я не хочу ее терять, я уже когда-то потерял одну, а тебе жена зачем? Тебе и без жены хорошо. Будешь жить без жены, холостым!». А человек, знаешь, не хочет быть холостым, он хочет со своей женой жить, и любит ее может быть, также как я свою Милу!

– А почему «умирает»… она же… разве… – до Риты с трудом доходил смысл только что услышанного.

– Потому что я честный, Рита, потому что, если бы у меня была ее проекция, я бы взял этот маленький кусочек и моя жена… Вот идиот, ну почему я не снял ее данные… она бы даже ничего не заметила. А сейчас совсем времени нет… нет времени… хоть что-то предпринять… попытаться найти… Она на препаратах, Рита, искусственная кома… Если она придет в себя, она просто умрет мгновенно от болевого шока. Как я буду без нее… – он будто застыл на несколько секунд, безжизненным взглядом глядя куда-то в пустоту, а потом словно сразу очнулся: – Да что с тобой говорить, не соображаешь ничего, – и Всеволод постучал костяшками пальцев по столу между разбросанных бумаг. – Не видела, Демидов уехал?

– Не знаю… не видела…

– Приходил ко мне недавно, сидел тут со мной, там, где ты сейчас сидишь. Давай, говорит, Сева, думать что-нибудь? Давай! Думай, говорю, че же до сих пор не придумал, как мне все говорят… Он хоть соображает, о чем речь, а ты вообще…