«Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

В это время Бальфур подвизался принять православную веру, испытывая различные колебания и сомнения, и старец чувствовал нужду поддержать Бальфура. К этому побуждал его и святой Силуан. Потому старец Софроний и описывает свои собственные опыты. Позднее, когда Бальфур снял с себя духовный сан, старец в своих письмах убеждал его не оставлять веру во Христа.

Это введение необходимо, чтобы лучше понять изложение личного опыта в этой переписке. И несомненно, мы убедимся, как последующие писания старца носят печать пережитого им в те годы (что обсуждалось во второй главе); с другой стороны, мы увидим, насколько живо старец описывает опыт. Изложение опытов отражает самые моменты, когда они случались, — моменты духовной брани, подобно письмам с фронта, когда солдаты пишут родным в моменты передышек между боями. Письма чрезвычайно важны в плане подлинности, достоверности и истинности изложения опыта.

Рассмотрим некоторые пункты переписки, отражающие подвиг старца в богопознании и великую любовь к Бальфуру, желавшую видеть его идущим тем же путем с непоколебимой верой.

Причина писем

Святой Силуан посоветовал Бальфуру обратиться к старцу Софронию, так между ними возникла тесная связь[408].

В то время старец Софроний жил, погруженный в поток слез и океан милости Божией: ему открылся Бог как Свет, дав познать Свою любовь и человеколюбие. Однако в монастыре никто, кроме святого Силуана, не знал о духовном состоянии старца Софрония. Старец писал Бальфуру письма, поддерживая его в решении стать православным и укрепляя в новой вере.

Потому старец Софроний был искренен в своих письмах, открывая Бальфуру свое сердце, как книгу: они — сердечны и исполнены огня и света Божественной благодати. Он никак не предполагал, что их когда-нибудь опубликуют. Старец Софроний пишет:

Ваше обещание хранить все это в тайне (а я совершенно верю Вашему слову) дало мне, неразумному, решимость быть с Вами откровеннее, чем с кем бы то ни было другим, и это в надежде, что, быть может, окажу Вам хотя малую пользу на Вашем пути ко спасению, ко Христу[409]

.

Старец Софроний, признавая, что все вопросы духовной жизни уже затронуты святыми отцами, сомневается в полезности своих писем. К тому же он ощущает себя "совершенно неспособным или, если быть более точным, несведущим во всем этом"[410].

Смирение удерживает старца от наставлений Бальфуру, потому ради пользы Бальфура он излагает, что сам переживал в то время, и являет тем самым познание Бога, данное ему по Божественной благодати[411].

В своем письме старец пишет о своей нерешительности в изложении пережитых опытов из-за духовного риска: "Нельзя рассказывать другим что-либо о себе, доколе душа не утвердится совершенно в смирении, а сердце не сделается неудобоподвижным, если не совсем неподвижным, на гордость и тщеславие[412].

В другой раз старец Софроний пишет, как однажды он "пребывал в душевной борьбе" после написания письма. Его тогда посетили два помысла: один помысл говорил не посылать письма, другой — не позволял ему уничтожить письмо. Он оставил это Богу, испрашивая прощения у своего собеседника[413]

.

Верховной целью его было духовно помочь Бальфуру на пути в Православие и утвердить его в лоне Православной Церкви[414].

Имея в виду эту цель, он пишет с большой уверенностью: "Говорю Вам то, в чем уверен, что сам пережил; но хочу кончить ссылки на свой ничтожный опыт. Я знаю, что Вы не осуждали меня за это, но все-таки нелепо говорить о себе"[415].

Бальфур был единственным человеком, за исключением, конечно, святого Силуана, кто знал о духовных состояния старца Софрония, ибо старец ни с кем не делился тем, что происходило с ним тогда. В приложении к письму он пишет:

Никто на земле, кроме Вас, не знает обо мне. Поэтому и Вы не относитесь с неблагодарностью к моей любви[416]

.

Однако смирение и искренность старца ярко проявляются из одного отрывка. Он, помимо прочего, советует, как удержать дар Божий, которого сподобился Бальфур, и рекомендует ему скрыть это от постороннего взора. Ссылается он при этом на "духовно опытных людей", не открывая своего имени. Так, готовность пойти на духовный риск свидетельствует об истинности его опытов[417].

Православная Церковь

Старец, как уже было сказано, одно время искал Бога вне Церкви, увлекаясь мистицизмом Востока. Однако, как только он Духом Святым познал ипостасного Бога в Православной Церкви, он всю последующую жизнь проповедовал Церковь как "место" встречи человека с истинным Богом, как "место" богопознания. Отсюда богопознание, стяжанное старцем, глубоко церковно по своей природе. Потому в этой главе я привожу учение старца о Церкви.

Старец Софроний пишет в своем письме: