Знаю...(СИ)

Гермиона рыдала, заливая ручьями слёз свою подушку и даже не старалась сдерживать всхлипы, рвущиеся из груди. Она последний раз была в таком состоянии, когда исчез Гарри. Исчез не попрощавшись, выкинув её из своей жизни. Тогда она не понимала почему это было так больно, словно огромный хищный зверь когтями разрывал её сердце. Не понимала, почему её перестала радовать победа, отличные оценки, собственная свадьба. Не понимала, почему после его отъезда она превратилась в бледную тень себя самой.

Теперь же шестеренки в её голове встали в нужном направлении, и она осознала, насколько простым является данное уравнение. Она ЛЮБИЛА Гарри! Любила так, как не любила даже саму себя, родителей и бывшего мужа. Эта любовь проросла в ней так глубоко, что была неотделима от неё. Неверное, если бы не Гарри, не существовало бы настоящей Гермионы Грейнджер. Она не знала, когда это началось. На каком курсе дружеская привязанность превратилась в это волшебное сильнейшее чувство. Она помнила, как переживала за него, как сердце разрывалось каждый раз, когда он влипал в новые неприятности, как понимала с полуслова, полувзгляда, как обнимала, желая прикоснуться… Её чувство не было страстным, в нём не было ни грамма похоти. Она любила его чисто и самоотверженно, наверное, частично так мать любит своё дитя, ничего не ожидая взамен. По её венам будто растекалась нежность, которой хотелось укутать этого потерянного мальчишку.

Тогда, в силу юности и неопытности, Гермиона списывала всё это на дружбу. Ведь любовь описывалась в книгах совершенно по-другому, а она привыкла доверять бумажным страницам. Её тело не трепетало при виде Гарри, ноги не подкашивались, и голова была ясной. Ничего из того, о чём твердили сокурсницы, описывая настоящее чувство. Только они говорили о страсти. А она именно ЛЮБИЛА. Настолько глубоко, что её любовь выходила за уровень тел. Она любила в нём человека, видя в отражении бездонных зелёных глаз его душу.

В конце концов, Гермиона Грейнджер решила, что она слишком рациональна, и не способна на пылкие чувства. Не возникли они у неё и в браке. Недаром все считали её бесчувственным сухарём или холодной стервой. Она смирилась с этим. Бегая по свиданиям после развода, она ясно поняла, что ни один из мужчин не мог найти дверей к её сердцу, и решила просто отгородиться от этой сферы своей жизни. Карьера — вот что хорошо получалось у Гермионы Герйнджер.

Но когда Гарри снова ворвался в её жизнь после семилетнего отсутствия, в её теле будто рухнула плотина, сдерживающая волну безудержной страсти. Ту, что она прятала и подавляла, прикрываясь своим рационализмом. Эта мощная стихия сносила на пути все разумные доводы, заставляя их разбиваться о скалы, словно маленькие рыбацкие лодочки. Шторм, буря, шквалистый ветер! Всё это бушевало у неё внутри с необузданной силой. Она хотела его, в чём стыдилась признаться даже самой себе. Наверное, Гермиона Грейнджер впервые в жизни жаждала мужчину по-настоящему. И это пугало её до сегодняшнего дня. Ей казалось, что глупая физиология ставит под угрозу крепкую дружбу.

Сейчас же в голове сложилась конечная картина, словно талантливая рука мастера наложила последние штрихи. Её любовь повзрослела вместе с её раскрывающейся женственностью. Она по-прежнему была всё той же глубокой, духовной, всепрощающей, но теперь к этому добавилось желание. Неукротимое, отчаянное, дикое желание женщины к сильному мужчине…

Гермиона захлебывалась слезами, не зная, что теперь делать с собственной жизнью. Она ревновала, ей было невыносимо больно знать, что в объятьях Гарри в данный момент находится какая-то Пейдж. Одна часть её желала разбить ему голову, пытать «Круцио» или еще лучше запустить «Аваду», другая — понимала, что она никогда не причинит вреда любимому человеку. Он не должен хранить ей верность! Они же просто друзья. Проклятые друзья…