Знаю только я

Что происходит у нас с Гамлетом? Они хотят заставить плакать, оставаясь невозмутимыми при этом сами. Они не предлагают трагического рещёния, так же как не знает, по-видимому, этого и сам шеф. Для него вопрос давно рещён — БЫТЬ, во что бы то ни стало он решил быть, и он уже ЕСТЬ. По своей натуре и воспитанию он боец, он сильный, он всегда победитель, он трагическую ситуацию понимает умом, а не сердцем. Откуда же постигнуть всечеловеческую боль нам, молодым Гамлетам?.. Мы входим и говорим: «Посмотрите, что происходит… мать родная… нет месяца… Разве вам не жалко меня?.. Эта сволочь — дядя…

О ужас. Ну что? Разве не ужасно? А почему вы не плачете? Плачьте же надо мной. Если вам непонятно, я вам еще раз о себе расскажу: моя мать… мой отец…» и т. д.

Нет, зритель не станет рыдать над нами. Да, ситуацию шеф рассказывает точно, мысль, как говорится, на лице, и ясна цель, но все это холодно, рассудочно, и трагедии нет. Есть — аннотация к трагедии. А трагедии хочется. Хочется, чтоб на сцене был человек, которого не понимает и не принимает мир, т. е. каким считает себя каждый из нас — одиноким, непонятым и т. д.

26 марта

Высоцкий:

— Ничего у него не получится, пока он не выяснит для себя, зачем он взялся за «Гамлета»…

— Да ведь ты же уговорил, значит, ты знал «зачем».

— Я-то знал, но он меня так сбил с толку, с моего, что теперь и я не знаю «зачем». Меня оторвали от моей почвы, как от груди матери, понял? Аты знаешь, что это такое? А другой груди не дали, да мне и не надо…

Приехала Марина, всё в порядке. У Володи какие-то грандиозные предложения и планы, только бы разрешили ему сниматься!

29 марта

Заходил сегодня в театр. Хотел оставить Володе записку такого содержания: «Володя, видел «Быть или не быть», — у тебя получается. Обнимаю. Валерий». Потом заспорил отечности перевода. Мне не нравится строчка «Так всех нас в трусов превращает мысль», мне кажется более точным и глубоким перевод — «Так малодушничает наша мысль». Слово «трус» в русском значении и звучании — слишком определенное понятие. Нельзя сказать: «Я трушу совершить самоубийство». Трус — не тот человек.

Смешно Володя рассказывал, какие шеф вызывает образы в помощь — Сталин, Эрдман, Пушкин. Рассказывал шеф вдруг зачем-то, когда репетировали «Быть или не быть», как Берия сказал звукорежиссеру на микшере: «Чтобы Сталина было много больше Ленина… Два солнца на одном небе быть не может». И тот в обморок. Сталин: «Не пускайте сюда слабонервных».

— Понимаешь теперь, как играть? Ну, давай. Я тебе не мешаю этими разговорами? Я ведь хочу сказать: если не будет получаться, я спектакля не выпушу. Вы поняли меня?

19 апреля

Был за это время один хороший день — встреча с Ивановым [146]. Много мы с ним переговорили, передумали. Я открыл ему карты, что не хочу играть Лаэрта: лавров это мне не принесет, а время терять не хочу, образ завязывается неинтересно, драки не будет и т. д., думаю выйти из этой игры… «Как думаешь?» И тут Валерик мне сказал несколько слов убедительных:

— Ты должен играть Лаэрта. Ты не должен разрушать тобой же созданный тип, характер, подход и взгляд надело. Ты в наших глазах пример — волевой, дисциплинированный, удивительно работоспособный. Ты артист-работник, у тебя учатся, тебе подражают… Ты не можешь отказаться, ты выполняешь всякую порученную тебе работу на самом высоком уровне. Я считаю, что настал момент, когда Иванов должен потесниться и уступить премьеру Золотухину… А там уж видно будет…

И сам я думаю: а будет ли пользой для меня самого, что я выйду из игры? Время у меня есть. Зачем я выскочу? Я всегда был сторонником — лучше сыграть, чем не сыграть. Чего же я сейчас?.. Валерка считает, что я обязан играть Гамлета: «Зачем ты оставил репетиции?»

В результате всех разговоров я вчера репетировал Лаэрта дальше и был очень талантливым, по-моему. Ну что же, так мы и решим для себя: играть Лаэрта! Действительно, каждое дело надо играть, работать весело, талантливо, по-моцартовски!! Так будем же гордиться актерским ремеслом!!

А меня Марина Влади расцеловала сегодня. Была на репетиции «Гамлета».

16 мая

Высоцкий:

— Валерий, почему ты не посмотришь репетицию, почему ты мне ничего не скажешь?! С NN я уже лет пять не общаюсь на творческие темы… А в последнее время он вообще уже обнаглел, с ним невозможно разговаривать… Этот его комплекс неполноценности довел его до ручки. Он не может себе позволить открыто, искренне порадоваться чьей-то удаче, чтобы тут же не обругать. Он думает, что все такие идиоты, что не видят этой его политики… Например, он говорит: «Что, сегодня лучше, чем вчера, репетируешь? Маленько поспал, наверное?» Он не может не принизить… Кваше понравился «Галилей», он пришел и расцеловал меня, но NN тут же: «Он ведь не спит, пишет целыми ночами. А когда вот он в настоящей форме, ну вот тогда надо смотреть…» И всё в таком духе…