Знаю

Из всей этой детской болтовни он сделал несколько важных для себя выводов. Во-первых, он находится в относительной безопасности. Здесь глушь, отсюда довольно далеко до ближайшего населенного пункта. Насколько он помнил карту, Темниковский заповедник занимал громадную территорию, сравнимую с площадью некоторых карликовых стран. Во-вторых, хозяйка этого места, похоже, водит знакомство с представителем местной власти, которому ничего не рассказала про Алексея. Вроде бы девочка ничего такого страшного и подозрительно не слышала. В-третьих, его почему-то никто не искал. Это было особенно удивительно. Директор заказника, расположенного в относительной близости от исследовательского центра, должна была знать, если бы власти объявляли массовые поиски сбежавшегося преступника. Ей точно бы сообщили. Правда, про какую-то аварию говорили. В остальном, пока все было тихо, что вызывало немало вопросов.

Погрузившись в раздумья, Алексей и не заметил, как в комнату вошла сама хозяйка заказника.

— Вот она где! — грозно сдвинув брови и покачивая головой, произнесла она. — Убежала! Нашего гостя разбудила, неслушница! — Мила понурила кудрявую головку и всем своим видом демонстрировала раскаяние и печаль, хотя глазенки сверкали весельем. — А вы, молодой человек, почему ее не отругали?! Она мне обещала сегодня снегиря нарисовать. Обманула? Где рисунок? Плохо…

Мила, услышав про рисунок, тут же вскинула головку и полезла за пазуху свитера. Через мгновение в ее руке оказался чрезвычайно смятый листок бумаги, на котором было что-то нарисовано. Алексей присмотрел и едва не ахнул. Птица на листке была нарисована настолько талантливо, что казалось живой. На него смотрела нахохлившаяся птичка с красной грудкой и черной головкой. Было различимо каждое перышко, каждый оттенок окраса. Создавалось полное ощущение того, что птичка вот-вот расправит крылышки и полетит.

— Ничего себе, — не сдержавшись, присвистнул Алексей. — Сама нарисовала?

Прежде чем Захарьина что-то произнесла, девочка начала яростно кивать головой. Не успев отойти от него, она снова подошла к его кровати и начала с гордостью показывать рисунок.

— Так, непослушная девочка, — Марина Владимировна решительно взяла ее за руку и повела к двери. — Марш в свою комнату. Рисунок положи на стол, а сама уберись. На столе у тебя беспорядок. Или-иди, — она легонько подтолкнула насупившуюся кроху. — Я пока с нашим гостем поговорю…

Дождавшись, когда та выйдет из комнаты и топот ее шагов затихнет в коридоре, женщина плотно прикрыла дверь. После замерла на середине комнаты монументальной статуей, сложив руки на груди. Выглядело внушительно, особенно с позиции лежавшего на кровати человека. С высоты почти двух метров, Захарьина внимательно смотрела на Алексея. У того, видит Бог, даже екнуло в груди от предчувствия чего-то эдакого. Ведь, если сейчас что-то произойдет, то он даже в окно выскочить не успеет. Слаб еще.

— Что-ж, молодой человек, — наконец, начала она говорить, видимо, что-то для себя решив. — В прошлый раз мы с вами толком не поговорили. Плохо вам было. Вы сказали, что вас зовут Алексей и потеряли сознание…, - после небольшой паузы она продолжила. — В этом доме всех принимают. Я не только директор заказника, но и целитель, поэтому видела здесь и животных, и людей, и нелюдей, — со странной интонацией она произнесла последнее слово: то ли угрожала, то ли предупреждала. — Никому не отказывала в помощи.

Подросток осторожно выдохнул. Походу гнать его пока не собираются. Сдавать в органы тоже вроде не намерены.

— …Вижу, вам сильно досталось. Пожалуй, даже очень сильно. Можете остаться здесь, пока вам не станет лучше. Думаю, за несколько дней я поставлю вас на ноги. Только…, - он подошла вплотную к кровати и нависла над ним. — Вы должны знать, что в моем доме все придерживаются определенных правил. Все без исключения.

А вот сейчас точно повеяло угрозой. Лежавший парень почувствовал, как его словно обдало какой-то тяжелой и гнетущей волной. Воздух сгустился, превращаясь в плотную субстанцию. Не вздохнуть, не выдохнуть. На него накатила дурнота. Сердце забилось, как бешенное; того и гляди из груди выпрыгнет.

— Вижу, молодой человек, до вас дошли мои слова, — усмехнулась она, видя, как напрягся и без того бледный, как смерть Алексей. — Это хорошо.

Захарьина развернулась и пошла к двери.

И еще, — вдруг остановилась она на пороге. — Вы ведь маг. Поэтому знайте, некоторое время вам категорически воспрещается пользоваться своими способностями. Запомнили? Ни в коем случае! Надеюсь, вы меня услышали. В противном, случае вы можете их лишиться, — она несколько секунд смотрела ему в глаза, словно пыталась решить для себя, понял он ее или нет. — А сейчас поднимайтесь. Пора завтракать.