Знаю

Бояре оживились еще больше. Кое-кто даже встал с места и что-то стал яростно доказывать своим соседям. Наверняка, многие уже распланировали, кого из семьи или рядовичей отправят на Север в первую очередь. Ведь консорциум, как следовало из документов, предполагал беспрепятственный доступ всех боярских родов к новому месту силы. Было, правда, одно «но»: император оставлял за собой право на единоличный контроль за организацию такого доступа. То есть, попасть-то могли все, но когда, как и сколько решал исключительно назначаемый императором чиновник либо он сам.

— Ученые до сих пор не могут оценить потенциал источника. Однако, уже сейчас можно говорить о том, что это место силы является одним из сильнейших в империи. Далеко не каждый источник из существующих может сравниться с ним. Это большой…

Тут со стороны Вяземского, сидевшего на противоположном конце длинного стола, послышалось довольно громкое покашливание, в котором отчетливо слышалось неудовольствие. Все тот час же повернули головы в его сторону. Недоуменно посмотрел на него и сам император. Мол, господин хороший, чем еще недоволен. Хорошие же условия предлагаются — приезжай на Север и пользуйся источником.

Великий канцлер не спеша погладил окладистую бороду. Обвел невозмутимым взглядом присутствующих и заговорил:

— А почто мы не по старине поступаем? Мы, освященная стариной Дума, как раз должны блюсти правила, что достались нам от наших отцов и дедов, — разговор боярин начал так издалека, что немногим было понятно, куда он собственно ведет. — Прежде чем говорить о консорциуме, посмотреть сначала нужно внимательно, почитать все про эту северную землицу. Вдруг, тот остров чья-то отчина. Нехорошо тогда получится. Очень нехорошо. Значит, всякий сможет вот так же запросто у другого отнять его землицу. Разве не прав я?

Сидевшие поддержали его одобрительным гулом. Бояре крепко держались за свои привилегии. А как же иначе?! Сегодня уступишь на пядь, а завтра придется все отдать. Права на собственность, особенно такую, должны быть неприкосновенны, святы.

— Разве посмотрели мы на все это? Искали хозяина той землицы? Может и сыщется таковой? — вопрос за вопросом задавал Вяземский. — А мы, получается, уже его отчину делим. Нехорошо, други, нехорошо…

Прищурившись, император следил за Вяземским. Для него все эти заходы были, как открытая книга, и читали на раз. Видно, было, что тот сильно недоволен, что император за собой оставил контроль за организацией доступа к новому магическому источнику. Очень не хотел боярин отдавать такую власть в чужие руки.

Чувствовал император и другое. У Вяземского явно был какой-то туз в рукаве. Больно уж уверенно тот держится. Явно что-то убойное придержал или придумал какой-то очередной каверзный ход. Боярин всегда был мастером на всякого рода ухищрения, иезуитские ходы, которые имели два, а то и три дополнительных дна. Докопаешься до одного, а там выглядывает второе, затем — третье.

Прав оказался император. Был у Вяземского такой не убиваемый козырь, который он, собственно, и предъявил.

— Я же, други, озаботился этим вопросом. Потому что за старину радею, о наших дедовских свободах забочусь, чтобы не было нашему корню притеснений и всяких бед, — важно произнес Вяземский, явно намекая на кого-то всем известного, кто покушался на эти самые дедовские свободы. — Вот здесь все есть.

Он медленно положил руку с растопыренными пальцами на пухлую папку с документами и внушительно несколько раз прихлопнул по ней. Взгляды всех, кто здесь был, тут же скрестились на папке. Бумаги так глазами буравили, словно надеялись заглянуть внутрь прямо так.

— Зачесть бы надо, Михаил Андреевич… Прочти, а мы послушаем, что там есть…, - в разнобой понеслось от бояр, с жадным интересов стрелявших в него глазами. — Зачти…

Тот что-то прогудел в бороду и потянулся к папке.

— Итак… Есть такое донесение Архангельскому воеводе Петру Афанасьевичу Нащокину от 7104 года от сотворения мира… Значит от 1596 года от Рождества Христова. Донесение от некого поморского старшины Антипки сына Мефодия по прозвищу Острога, — начал читать Вяземский, вытащив из папки весьма старинного вида пергамент, пожелтевший и немного опаленный по краям. — Значит, этот самый Антипка нашел на отмели разбитый штормом коч своего отца-рыбака, который был на судне едва жив. Сразу же тот попросил позвать батюшку, чтобы тот соборовал его. Еще передал он сыну карту, собственноручно начерченную им, где изображен путь до одного острова.

Вяземский вытащил из папки еще один лист, фотокопия старинной карты, и передал его сидевшего рядом с ним.