Знают ответ орхидеи

Он в некотором роде меня избаловал. Кое-какие из придуманных им зрелищных шарад теперь заставляли меня ожидать от него чего-то грандиозного. Поэтому, когда я в понедельник утром узнал нашу программу, меня постигло разочарование. Снова поиски клада, но теперь уже не в сейфе. Сейчас-то я признаю, что Вульф все ловко придумал, но тогда я был в полной уверенности, что мы имеем лишь чертовски маленькую мышку, порожденную огромной горой.

Я пошел на жертвы, выбравшись из постели намного раньше обычного, чтобы к восьми, то есть к приходу ребят, закончить завтрак. Однако выяснилось, что я зря старался. Вульф позвонил по внутреннему телефону и велел перенести нашу встречу на восемь сорок пять.

В назначенное время мы поднялись в его спальню. Разумеется, я шествовал впереди. Мы увидели, что дверь в комнату босса распахнута настежь, и вошли. Он сидел за столом возле окна, завтрак уже убрали, он пил кофе и просматривал утренний выпуск «Таймс», покоившийся на подставке для чтения.

Вульф приветствовал своих агентов, а у меня спросил, нет ли новостей. Я ответил «нет», а также доложил, что звонил Стеббинсу, который был готов оттяпать мне ухо и не откусил его только за дальностью расстояния.

Вульф сделал глоток кофе и поставил чашку на стол.

– Тогда нам придется работать самим. Вы все четверо направитесь в квартиру миссис Моллой и обыщете там каждый дюйм. Возьмите щупы для мебельной обшивки и все остальные инструменты. Проблема заключается в том, что мы не знаем, чт́о искать.

– Тогда откуда нам знать, то мы обнаружили или не то?

– А вы и не будете знать это наверняка. Но нам известно следующее: Моллоя убили не без причин. Он прятал в сейфе, снятом на чужую фамилию, большую сумму денег и хотел уехать из страны. Самые тщательные расспросы среди друзей и знакомых не дали даже намека на то, откуда у него деньги, как и когда он их получил. Более того, ни на теле убитого, ни среди бумаг в его офисе, ни в квартире, ни в сейфе не было обнаружено ничего, хотя бы косвенно намекающего на существование этих денег. Что-то мне не верится, что нигде не сохранилось даже намека на такое богатство. Я говорил Арчи еще в пятницу, что, если человек попадает в скверную ситуацию, которая угрожает его жизни, он должен где-то припрятать некое указание на эту угрозу. Какой-нибудь сувенир. Я надеялся, что мы отыщем его в сейфе. Оказалось, там ничего подобного нет. Нам нужно было продолжать действовать в том же направлении, но помешали другие дела, в частности убийство служанки.

Он сделал глоток кофе.

– Нам необходим этот сувенир. Им может оказаться портфель, блокнот, один-единственный листок бумаги. Нет, я просто не представляю, что это может быть. Разумеется, Моллой мог припрятать сувенир где угодно – поручить его заботам какого-нибудь приятеля, оставить в камере хранения отеля или вокзала. Но прежде всего стоит хорошенько обыскать квартиру убитого. Искомый предмет может обнаружиться там с той же вероятностью, что и в любом другом месте, а квартира – самая доступная для нас зона поисков. Любой предмет, попавший в поле вашего зрения или вам под руку, рассматривайте с точки зрения того, не может ли он представлять собой то, что нам нужно. Арчи, объясни все миссис Моллой, поинтересуйся, не желает ли она вас сопровождать, а если нет, попроси у нее разрешение на осмотр квартиры и ключ. Все, джентльмены! Не спрашиваю, есть ли у вас вопросы, поскольку у меня все равно нет на них ответов. Арчи, оставь на моем столе телефон квартиры. Вдруг мне потребуется с тобой связаться?

Мы вышли. Я поднялся на один лестничный марш, зная, что Сельма у себя: Фриц только что отнес ей поднос с завтраком. К тому времени нас с ней уже связывали достаточно близкие (но не интимные) отношения, чтобы я прибег к условному стуку: два-один-два.

Мне было дозволено войти. И я отметил – просто в силу привычки все подмечать, чрезвычайно важной для детектива, – что она замечательно выглядит в мягком, длинном, свободного покроя одеянии лимонного цвета, то ли халате, то ли домашнем платье, и без грима. Мы пожелали друг другу доброго утра, и я сообщил, что за ночь ничего существенного не произошло, но нами разработана программа действий.

Когда я пояснил миссис Молой суть нашего плана, она усомнилась, что в ее квартире может обнаружиться что-то неизвестное ей. Тогда я напомнил, что она даже не потрудилась заглянуть в доставленные из офиса мужа картонные коробки, и спросил, избавилась ли она от одежды Моллоя и прочих его вещей. Выяснилось, что нет. Ей попросту не хотелось ни к чему прикасаться, поэтому все на месте. Я предупредил, что обыск будет доскональным, и она не возражала. Желания поехать с нами на квартиру вдова не изъявила.

– Вы наверняка решите, что я не в своем уме. Ведь совсем недавно я не хотела перебираться сюда. А вот теперь у меня нет ни малейшего желания когда-нибудь снова войти в ту дверь. Похоже, моя беда была в том, что я просто не решалась оттуда съехать.