Знак Берендея. Язык до Китежа доведет

— Вообще-то история этих жаботинок совсем не радужная, — грустно вздохнула Бася. — Создал их старый, страдающий от одиночества маг-пенсионер. Сотворил у себя дома, на небольшом островке, и раздал соседям. После его смерти коллеги-маги не озаботились дальнейшей судьбой забавных созданий, увлёкшись долгими бессмысленными спорами об их классификации и правильном научном названии. ­Когда наконец-то сошлись на «толстожабе перепончатокрылом», выяснилось вдруг, что носить это гордое имя больше некому. Мода прошла, и в Китеже кваняшки практически вымерли. За пределами же столицы о них толком даже узнать не успели. После долгих поисков обнаружилась только мелкая популяция одичавших жабок, тихо-мирно живущая в Свитязе и окрестных озёрах. Людям они больше неинтересны, но, как видите, до сих пор доверяют и тянутся к ним. А попадают в лапы к нелюдям…

Мне показалось, или наш Ваня украдкой смахнул слезу?

— Ничего, — тихо буркнул он. — Больше я своего Пузю никому в обиду не дам. Заберу с собой в Брутовку, вылечу крылышко, будет жить у меня.

— Зачем тянуть так долго? — Удивился Мидавэль. — Сейчас и вылечим. Это всего лишь перелом. Закрытый, с лёгким смещением. Мы у Кагурата на практике и не такое латали.

Он сбросил с плеча лютню, отдал её Ивану, а сам отошёл в сторонку и, присев на корточки, принялся что-то шептать, осторожно поглаживая зверушку по бородавчатой спинке.

— Что ещё за Кагурат? — Спросил я у Баси. — Впервые слышу.

Та внезапно расплылась в классической чеширской улыбке.

— О-о-о, это интереснейшая личность! Вам будет полезно познакомиться! Профессор Кагурат преподаёт в университете уход за магическими существами и ведёт практикумы по ветеринарии. А ещё он большой друг дедушки Мявчика.

— Так Мидя наш что, и вправду врачевать умеет? — Удивился Дурак, нервно перебирая струны лютни.

— О, ещё как умеет! И лечит не только зверушек, — вспомнив историю с почечным камнем, я невольно поморщился. — Он мне недавно, можно сказать, жизнь спас. От такой боли избавил, которой и врагу не пожелаешь.

— Да? Надо же, не знал, — уважительно хмыкнул Ваня.

— Эльфы по природе своей целители, — подтвердила Бася. — И животных любят, всегда помочь им стараются. Даже если сами еле на ногах стоят.

По дороге мимо нас шагал смуглый усач с ведром в руке. Его вышитую сорочку, а местами и лицо, покрывали чёрные пятна сажи. Не иначе, помогал тушить пожар. Услыхав Басины слова, он замер и с каким-то жадным интересом уставился на Мидавэля, сосредоточенно колдующего над жабкой.

Скоро наш друг выпрямился и удовлетворённо вздохнул.

— Всё, крыло я срастил, ушибы подлечил, — довольно проговорил он и протянул зверушку Ване. — Держи своего Пузю. Ему сейчас срочно покой и тишина нужны. Вот поспит пару часов, проснётся совершенно здоровым.

Иван отложил лютню и осторожно принял питомца. Нежно прижал его к груди и погладил. В тот же миг зелёная бородавчатая жабка покрылась мягкой и густой белой шерстью. Хвостик, ранее напоминавший змею, по роскошности мог сейчас поспорить с песцовым. Мы все, включая селянина с ведром, так и ахнули.

— Ой, Пузя, что это с тобой? — Испугался Дурак, от неожиданности едва не выронив крылатого пушистика. — Мидя, кажись, я в нём что-то сломал!

— Да ничего ты не сломал, — хихикнула Бася, наслаждаясь нашим недоумением. — Это особенность жаболотных летунцов. Когда их гладит владелец, они становятся белыми и пушистыми! Так что поздравляю, Ваня: Пузя только что признал тебя своим хозяином и другом.

Таким растерянным и одновременно довольным я нашего Ваню ещё не видел.

— Это всё хорошо, но зверушке срочно требуется покой и сон, — строго напомнил Мидавэль, вешая лютню на плечо. — Надеюсь, ты не собираешься сунуть его в торбу и таскать за собою по балаганам и развлекациям?

Иван растерялся ещё сильнее. Видимо, именно так он и планировал поступить.

— Есть выход, — немного подумав, подал голос я. — ­Вань, мы ведь от трактира недалеко ушли. С полверсты всего. Можешь мотнуться и оставить Пузю в машине. Положи на лавку, пусть себе отдыхает до вечера. А мы тебя здесь подождём.

— Да, только попроси у Блабла немного молока и кусочек сыра, кваняшки его очень любят, — добавила Бася.

Иван счастливо просиял.

— Я скоро, не скучайте! — Бросив мне свою торбу, он развернулся и, прижимая к себе пушистого Пузю, поспешил в сторону «Приюта усталого путника».

— Господин йельф, а господин йельф! — Перепачканный сажей усач осторожно приблизился к Мидавэлю. — Можно вас чуток потревожить?

Мидя окинул его быстрым взглядом и коротко кивнул.

— Прощения прошу, я тут слыхал… Что вы… Ну… Господин йельф, вы собачку моего не посмотрите? Совсем плох, — мужичок вытер набежавшую слезу и с надеждой глянул на эльфа. — Дочка младшая души в нём не чает, да я и сам того… привык. Привязался. Вот такеньким цуциком подобрали, выкормили, вырастили… Вчера ещё бегал да прыгал. А тут вдруг занемог. Больно глядеть, как животинка верная муки терпит…

— Показывай, куда идти, — Мидавэль решительно сбросил с плеча многострадальную лютню и передал её мне.