Знак Берендея. Язык до Китежа доведет

— Туточки, совсем рядом, — засуетился селянин и спешно повёл Мидю к своему двору.

Мы с Басей остались одни. Опустившись на лавочку у ворот, я придвинул поближе Ванину торбу с молотками, а эльфийский инструмент положил на колени. Без друзей мне сразу сделалось скучно и одиноко. С горечью вспомнилось, что уже вечером, возможно — завтра утром, мы с ними распрощаемся. От нечего делать, я провёл пальцем по золочёным струнам. Лютня отозвалась мелодичным гудением.

— Ты чего затосковал, Сеня? О скором расставании думаешь? — Прозорливо мяукнула киса.

— Ага, — грустно подтвердил я. — Понимаю, что не развлекаться сюда приехал, и что завтра мне на работу, но всё равно тоскливо. Столько всего вместе пережили…

— А ты не думай о плохом. Бери пример с Вани: наслаждайся моментом и живи сегодняшним днём, — посоветовала Бася, тоже трогая струны лапкой. — Завтра будет завтра, а сегодня у нас впереди прогулка, ярмарка и развлечения!

Мы немного помолчали.

— Интересно, а можно на вашей ярмарке купить дорожную сумку, чтобы со свойствами фляг Бабы Яги?

— Это как? — Подняла ушки киса.

— Ну, чтобы внутри была намного больше, чем снаружи, при этом оставалась лёгкой и помещалась, скажем, в карман жилетки. Не хочу таскаться с рюкзаком.

— Так зачем тебе сумка? — Удивлённо моргнула Бася. — Можно же сразу жилетку заколдовать! Увеличить карманы и снабдить поисковым заговором. Чтобы нужный предмет сам в руки прыгал.

— Ого! Да, такой вариант мне больше по душе. И что, это всё можно устроить прямо там, на ярмарке?

— Конечно! Магам-барахольщикам, которые этим промышляют, целый торговый ряд выделен. Да не кривись ты, — усмехнулась она, увидев моё выражение лица. — ­Барахольщиками их в народе прозвали. На самом же деле это профессиональные маги-вещевики, дипломированные специалисты с многолетним опытом. Могут любой вещи придать всевозможные полезные свойства. Любой, за исключением тех, что ранее уже подвергались магическому улучшению или попали под Чёрный ураган.

— Да, помню. Баба Яга… — Я запнулся, ощутив, как сжалось сердце, но взял себя в руки и продолжил. — То есть, Оля рассказывала, как у вас, в Свете, ценятся настоящие вещи. Именно из-за того, что их можно магически улучшить. Ну, и в первый же день выпросила у меня флягу с бальзамом, а взамен три водолейки подарила. Волшебные.

— И что, ты недоволен обменом? — Почему-то обиделась Бася. — Ведь до сих пор этими водолейками пользуешься.

Ответить я не успел: к нам подбежал сияющий Дурак.

— Отнёс, — радостно выдохнул он, усаживаясь рядом. — Пузя покушал сыру и теперь отдыхает. Я там ему из одеяла гнездо накрутил, а рядом мисочку свежего молока оставил. Блабл обещался приглядывать, он с кваняшками хорошо знаком, — Ваня протянул руку к лютне, бренькнул по струнам и тут же заозирался. — О, а куда это Мидя подевался?

Бася объяснила, что эльфа позвали осмотреть больного пса, и что ушёл он совсем недавно.

— Так пошли скорее, поглядим! Может, подсобить придётся, гном заломай! — Ваня шустро вскочил, подхватил свою торбу и нырнул в приоткрытую калитку.

Мы с Басей последовали за ним.

В небольшом чистом дворе, затенённом виноградным навесом, уютно пахло дымком, коровками, свежим сеном и сдобной выпечкой. Под ногами с деловитым квохтаньем сновали пышные куры, где-то трубно гоготали гуси, а из сарая доносилось звонкое поросячье похрюкивание.

У крыльца белой хатки-мазанки возился с самоваром угрюмый мальчишка лет десяти. Сразу видно — сын хозяина, такой же смуглый и чернявый. Шморгая носом и подтягивая сползающие синие шароварчики, он сноровисто щепал маленьким топориком лучинки для растопки. Заметив нас, сделался ещё угрюмее и быстро отвернулся.

В распахнутое окошко выглянула заплаканная девичья мордашка, обрамлённая копной каштановых волос.

— Дядя йельф сказал, что спасёт моего Зайчика, — дрожащим голоском сообщила она, доверчиво глядя на нас огромными серыми глазами. — Ведь спасёт? Зайчик очень хороший и добрый…

— Обязательно, — пообещала Бася. — А мы поможем.

Ванин хвост путеводной звездою мелькнул за углом сарая, и мы поспешили туда. Проходя мимо мальчишки, я вдруг сообразил, что тот вовсе не угрюмый, просто старается не расплакаться. Наверное, тоже переживает за бедного больного Зайчика. И, как всякий нормальный собачник, я прекрасно его понимал.

Мидя, Дурак и хозяин обнаружились на хоздворе, возле калитки, ведущей в огород. Здесь, в уютном закутке между задней стеной сарая и курятником, примостилась добротная дощатая конура с двускатной крышей и деревянной площадкой-верандочкой перед ней. На этой площадке, на подстилке из сена, лежал сейчас некрупный серенький пёсик с забавными ушками-лопушками и коротким пушистым хвостиком. Он тяжело дышал и тихонько поскуливал. От жалости у меня к горлу подкатил комок.

Озадаченный Мидавэль сидел на краю верандочки, нервно барабаня пальцами по колену. Судя по всему, он уже закончил осмотр, и результат ему не понравился.

— Здесь всё несколько сложнее, чем я предполагал, — Наш друг поднялся и вытер струящийся по лицу пот. — Как тебя величать-то, хозяин?