Знак чудовища

— От жестокости и жажды крови. Не отрицай: я видел, что вы устроили в Гаррене. Я видел, что вы устроили тут. И я сам помню эту жажду.

— И как же ты собираешься спасти нас? — Клыкастая пасть растянулась в улыбке, словно кусок мяса пополам разрезали.

— Есть один способ, — сказал Сигмон, думая о Леггере и его железном медальоне. — Но тебе его лучше не знать. Не думаю, что он поможет тебе. Тебе поможет только хороший удар мечом.

— Случайно не об этом думаешь? — осведомился Волк.

Он разжал железную перчатку и тряхнул рукой. На пол со звоном выскочил железный кругляш и завертелся на камнях. Воин шагнул вперед и наступил на него ногой. Медальон Леггера жалобно звякнул и затих.

— Я чуть опоздал, — признался Волк. — И не застал тебя у старика. Он оказался довольно прыток. Не думал, что справиться с ним будет так сложно…

Сигмон закричал и прыгнул вперед.

Его меч ударил в горло врага, нанося смертельный удар, но встретил на пути сталь. Воин даже не стал доставать меч: латной рукавицей он отклонил в сторону клинок Сигмона, подался ему навстречу и другой рукой ударил в грудь.

Ноги Сигмона оторвались от земли, и на секунду показалось, что под кулаком шкура на груди вдавилась до лопаток. Он взмыл в воздух, как соломенная кукла, и упал спиной на каменную чашу фонтана, окончательно ту разворотив. Чаша распалась на несколько кусков, фигурная колонна разлетелась белыми брызгами по всему залу. А Сигмон распростерся на каменных осколках. Волк остался на месте, он даже не шагнул следом, только ухмыльнулся волчьей пастью — насмешливо и зло.

— Давай, — бросил он. — Давай. Взбешенный Сигмон вскочил, пинком отбросил с дороги камень, перепрыгнул фонтан и бросился в бой. О боли в груди он и не думал.

Дуэли, как хотел Сигмон еще минуту назад, не вышло. Обезумев от ярости, он без всякого сомнения рубил врага, а тот уворачивался, как мог. Клинок напрасно сверкал молнией: ему не удавалось поразить цель. Воин отбивал меч латными рукавицами, вернее, мягко отталкивал и пытался отвесить владельцу клинка новую затрещину. Но никто из бойцов не преуспел.

Сигмон не помнил себя от ярости. Он уже не хотел победить в схватке, не хотел отстоять свою честь и защитить правду. Он просто жаждал крови врага, мечтал разрубить его на куски, растерзать в клочья, стереть из этого мира, так, чтобы и следа не осталось. Но ему никак не удавалось нанести удар: эльфийский клинок лишь слегка царапал доспехи противника. Волк двигался слишком быстро, быстрее самого Сигмона. Он танцевал в доспехах так легко и свободно, как не всякий акробат мог бы нагишом. Казалось, латы ничего не весят. И вместе с тем служат отличной зашитой от эльфийского клинка. Сигмон знал, прямого удара они не выдержат. Если враг замрет и пропустит удар — меч справится. Но Волк не собирался замирать. Он легко и даже небрежно отражал все атаки Сигмона.

На секунду тану стало страшно. Он понял, что не сможет одолеть Волка. В том было слишком много от чудовища, больше, чем в самом тане. Враг даже не достал клинка из ножен — и почти неуязвим. А если начнет сражаться всерьез, то Сигмону не выстоять и пяти минут.

Мысли метались пуганой вороньей стаей. Тан отвлекся, дрогнул, и латная рукавица Волка с размаху ткнула под ребра. От удара Сигмон повалился на спину. В глазах потемнело, дыхание перехватило, но тан успел увернуться от пинка в бок. Поднялся на колени, вскинул меч и лишь тогда выпрямился. И замер.

Теперь они стояли — враг напротив врага: высокий молодой парень с побелевшим под стать мрамору лицом и широкоплечее чудовище, закованное в стальной панцирь.

— Бросай меч и выходи, — велел Волк. — Хватит игр.

— Не раньше чем увижу твою кровь, — сдавленно отозвался Сигмон.

— Надеешься победить? А что дальше? У тебя нет дома, нет семьи, нет друзей. У тебя нет ничего, кроме чужой шкуры, этой отметины, печати, какой Фаомар клеймил своих детей. Ты — один из них.

— Но я не такой, как вы, — холодно бросил тан, потихоньку сдвигаясь в сторону, чтобы обойти воина сбоку. — Я не убиваю невинных людей, не сжигаю их дома, не захватываю в плен детей…

— Потому что ты слабее и трусливее нас, — бросил воин. — Слабак. Недоделок. Бросай меч и выходи из дома.

— Нет, — отрезает тан, сжимая рукоять. — Этого не будет. Прежде ты ляжешь на пол этого дома и умрешь вместе с ним.

— Как жаль, что тебя нельзя убивать, — пробормотал Волк. — Но, думаю, ноги тебе не понадобятся до самой столицы. Ничего, кости срастутся, а руки…

На этот раз Сигмон превзошел самого себя. Он прыгнул вперед, сделал выпад, и эльфийский клинок ударил в доспехи. Те выдержали, но мощный удар отбросил Зверя назад. Закованная в металл фигура отлетела к лестнице, упала, сокрушив спиной каменные перила, и завозилась на ступенях.

Тан с криком бросился к врагу, занося меч для решающего удара, но клинок воина в мгновение ока покинул ножны. Взвыла сталь, Волк отвел меч тана в сторону, и удар пришелся в лестницу. Ступенька взорвалась каменной крошкой, тан пошатнулся, но успел отпрыгнуть вбок.