Знак Чудовища

А гости приходили к отшельнику часто - у подножья скалы грудами лежали подношения крестьян: фрукты, цветы, хлеб, кувшины с перебродившей бражкой. Кое-что давно сгнило, кое-что продолжало гнить, и в воздухе стоял крепкий дух выгребной ямы. Вдохнув сомнительный аромат, Сигмон решил, что отшельник вряд ли польститься на такое угощение и спуститься сам. Скорее, сюда то он и носа не покажет. Причем именно - носа.

Тан решил, что задерживаться здесь не стоит и ему. Поэтому, едва переведя дух, он скинул сапоги, размял ноги и полез наверх.

Путь к вершине оказался легким: скалы покрывала сеть трещин, а временами встречались и небольшие кустики, цепко державшиеся корнями за скалы. Хвататься за них было очень удобно, и Сигмон быстро продвигался вперед, вспоминая побег из темницы вампиров. По сравнению с ним путешествие по скале выглядело легкой прогулкой. Для того, у кого пальцы как железные крючья.

У тана они были. Пальцы ожили, вспомнили побег и теперь выбирали, за что уцепиться. Сами обходили слабые места, ощупывали каждую трещинку в камне, каждый стебелек кустиков. Они сами искали лучший путь, не обращая внимания на хозяина. Сигмон с упоением отдался новому ощущению и не мешал рукам. Он полностью положился на них.

Сапоги, связанные обрывком веревки и перекинутые через плечо, били по спине. Солнце приятно грело затылок, а руки и ноги работали слажено, двигаясь плавно и четко, как вымуштрованные гвардейцы при смене почетного караула. Сигмон поднимался вверх, к небу, дышал полной грудью и не думал ни о чем. Он отдыхал.

Добравшись до середины скалы, он оглянулся, и окинул долгим взглядом зеленый ковер крон, раскинувшийся меж холмов. На минуту показалось, что он парит над зеленым великолепием словно птица. Страха не было. Только спокойствие и тихая радость оттого, что под ногами - весь мир. Хотелось петь, но этого дара тан был лишен. Его хриплый немузыкальный голос лишь разрушил бы звенящую красоту. Поэтому он отвернулся, вздохнул и продолжил подъем.

Цепляясь за очередной камень, Сигмон вспомнил, как после побега из вентской темницы, он сидел на чердаке, у разбитого окна, и страстно желал превратиться в птицу. Тогда ему до безумия хотелось улететь прочь от забот, подальше от грязного и чудовищного мира. Хотелось оставить всю злобу и мерзость на земле и воспарить в небесную синь. Сейчас, на этой скале, ему показалось, что это возможно. Теперь он понимал, что именно привело сюда отшельника. Это стоило одиночества. Этот счастливец мог каждый день приходить на край обрыва и смотреть свысока на весь мир, смотреть безмятежно, испытывая удовольствие от мысли, что этот мир до него не доберется. Никогда.

Край появился так неожиданно, что Сигмон даже испугался. Руки схватили пустоту, пальцы судорожно впились в траву, и тану пришлось остановиться. Он задрал голову, оглянулся и только тогда поверил, что путь окончен. Подъем оказался таким легким и чудесным, и тану даже стало немного грустно, что все так быстро закончилось. С сожалением оглянувшись на безбрежную небесную синь и зеленый ковер леса, он подтянулся, перевалился через край и выбрался в заросли высокой травы.

Приземистые сосны с раскидистыми кронами теснились у самого обрыва, словно любовались чудесным видом на подножье горы. Их стволы, истекавшие слезами смолы, золотило солнце. Трава, огромная - по плечо, пахла медом. Воздух чуть горчил, но был настолько свеж, что тан замер, наслаждаясь густыми травяными ароматами. Чудь дальше, за поляной, начинался лес - настоящий лес, нетронутый человеком. Трава здесь росла особенно густо, и примятое пятно было отлично видно издалека.

Сигмон вздохнул, натянул сапоги, проверил, хорошо ли ходит в ножнах меч, и подошел к прогалине - нарочито не торопясь, основательно, чтобы не пропустить ни единой отметины. Присел на корточки, рассматривая примятые стебли, что уже начинали подниматься. Здесь кто-то лежал - и недавно. Зверь или человек - Сигмон не мог сказать. Вот барон Нотхейм наверняка бы дал точный ответ. Пощупал бы траву, обнюхал, попробовал на зуб и выдал бы: кто лежал и куда потом подался. Впервые в жизни тан пожалел, что не увлекался охотой и что следопыт из него никудышный. Но одно он знал наверняка - след свежий, и кто бы тут не был, ушел он недалеко. И нагнать его будет просто: в заросли уходила полоса мятой травы. Оставалось только узнать, куда ведет след.

Это было легко: тан просто шел по следу как по тропинке и вскоре вышел к долине, раскинувшейся между двух вершин заросших лесом.

Долина оказалась невелика. Большую ее часть занимало прекрасное прозрачное озеро, с прозрачной, словно горный воздух, водой. На каменистом дне был виден каждый камушек. Со всех сторон озеро окружал лес, деревья стояли у самого берега и кое-где даже купали длинные ветви в зеркальной ряби.