Знак единорога

— Но это правда, — продолжил Брэнд, — и чтобы улеглись твои подозрения, добавлю: лишь потому, что выбор у меня невелик. Начинать всегда трудно. С чего бы я ни начал, что-то должно послужить началом. Тебя так долго не было. Тем не менее если нужно назвать нечто единственное, так пусть это будет «трон». Ну вот. Я сказал. Понимаешь, мы думали о возможности пленить его. Все произошло как раз после твоего исчезновения и некоторым образом, полагаю, было им спровоцировано. Папа заподозрил, что тебя умертвил Эрик. Но улик не было. Мы, однако, старались развить эту идею — слово здесь, слово там, то и дело. Шли годы, ты был недоступен, и все больше и больше казалось, что ты и вправду умер. Папа поглядывал на Эрика с растущим неодобрением. А однажды вечером, после обсуждения, когда я затронул абсолютно нейтральную тему, — большинство присутствовало за столом, — Папа сказал, что ни один братоубийца никогда не займет трон, и посмотрел на Эрика. Ты знаешь, как убийственно красноречив Папин взгляд. Эрик расцвел, как закат, и долго кусок не лез ему в горло. Но потом Папа двинул все гораздо дальше, чем любой из нас ожидал или желал. Буду справедлив, я не знаю, говорил ли он исключительно для того, чтобы дать волю чувствам, или на самом деле имел в виду то, о чем вещал. Но он сказал нам, что более чем наполовину склонил свой выбор о наследнике в твою пользу, так что любое несчастье, какое бы там ни случилось с тобой, он принимает весьма лично. Он никогда не сказал бы этого, если б не был убежден в твоей смерти. В течение последующего месяца мы воздвигли тебе кенотаф, чтобы придать некую значимость этому убеждению, и лишний раз удостоверились, что никто не забыл чувств Папы к Эрику. Ну а пока тебя не было, Эрик, как мы предполагали, старательно рвался к трону.

— Мы! Кто еще?

— Терпение, Корвин. Последовательность и порядок, время и напряжение! Акцент, эмфаза… Слушай, — Брэнд взял еще одну сигарету, прикурил ее от окурка, ткнул тлеющим кончиком в воздух. — Следующий шаг потребовал того, чтобы Папа убрался из Янтаря. Это была самая критическая и опасная часть дела, и здесь наши мнения разделились. Мне не нравилась идея союза с силой, которую я не понимал полностью, особенно с той, что обретала хоть какую-то власть над нами. Использование теней — это одно; а позволить им использовать тебя — скверная задумка, какие бы обстоятельства при этом ни сложились. Я спорил, но большинство думало иначе.

Он улыбнулся.

— Два к одному. Да, нас было трое. Затем мы взялись за дело. Была расставлена ловушка, и Папа заглотнул наживку…

— Он еще жив? — спросил я.

— Не знаю, — сказал Брэнд. — Впоследствии все пошло наперекосяк, а затем меня обеспокоили собственные трудности. Хотя после Папиного отъезда нашим следующим ходом должно было стать усиление нашего положения, пришлось выждать приличествующее время для того, чтобы предположение о смерти укоренилось. В идеале, все, что нам требовалось, так это сотрудничество с еще одним человеком. Либо Кэйн, либо Джулиэн — не важно с кем. Видишь ли, Блейс уже ушел в Тень и собирал крупные военные силы…

— Блейс! Он был одним из вас?