Знак единорога

Теперь я знаю, что это не так, теперь, когда стою в ожидании у порога Дворов Хаоса, пересказывая тебе, на что все это похоже, я знаю, что все не совсем так. Довольно хорошо знал я это и тогда, той ночью, в Тир-на Ног’т, знал раньше, когда сражался с козлочеловеком в Черном Круге Лоррайн, знал в тот день на маяке Кабры после побега из темниц Янтаря, когда смотрел на рассеченный Гарнат… Я знал, что это не все. Знал, потому что черная дорога бежит за пределы безумного мира. Она проходит сквозь безумие в хаос и продолжается дальше. Твари, что путешествуют по ней, приходят откуда-то, но они не были моими творениями. Каким-то образом я допустил их проникновение, но выпрыгнули они не из моей версии реальности. У них была своя собственная — или чья-то еще — разницы мало, и они рвали дыры в той небольшой метафизике[38], что мы соткали за столетия. Они вошли в наш заповедник, они не остались вовне, они угрожали ему, они угрожали нам. Фиона и Брэнд достигли того, что лежало за пределом сущего, и нашли что-то там, где, по мнению других, ничего существовать не может. На каком-то уровне освободившаяся опасность стоила нам обретенной очевидности: мы не одни, и тени — не наши игрушки. Каким бы ни было наше родство с Тенью, я больше не мог рассматривать его в свете старых представлений…

И все потому, что черная дорога направлялась на юг и бежала за край мира, туда, где стою я.

Безмолвие и серебро… Отойдя от перил, опираясь на посох, проходя сквозь скрученную из тумана, сотканную из дымки, омытую лунным светом ткань видения внутри тревожащего города… Призраки… Тени теней… Образы возможностей… Может быть, и могло бы быть… Утраченная возможность… Обретенная возможность…

Теперь шагая по променаду…[39] Фигуры, лица, многие из них знакомы мне… Что они собираются делать? Трудно сказать… Губы некоторых шевелятся, лица других выказывают оживление. Для меня здесь нет слов. Незамеченным я прохожу среди них.

Вот… Одна такая фигура… Одинокая, но ожидающая… Пальцы, развязывающие плетение минут, отбрасывающие их прочь. Лицо отвернулось, и я хочу его видеть… Знак того, что я сделаю или что мне следовало сделать… Она сидит на каменной скамье под кривым деревом… Она смотрит в направлении дворца… Ее очертания крайне знакомы… Приближаясь, я вижу, что это Лоррайн. Она продолжает всматриваться куда-то далеко за моей спиной, не слышит, как я говорю, что отомстил за ее смерть.

Но сила быть услышанным здесь — у меня… Она — в ножнах у меня на боку.

Вытащив Грейсвандир, я поднимаю клинок вверх, где лунный свет высвечивает орнамент неким подобием движения. Я кладу клинок на землю между нами.

— Корвин!

Ее голова запрокидывается, волосы как ржавчина в лунном свете, взгляд упирается в меня.

— Откуда ты? Еще рано.

— Ты ждала меня?

— Конечно. Ты сказал мне, чтобы…

— Как ты попала сюда?

— На эту скамью?

— Нет. В этот город.

— Янтарь? Я не понимаю. Ты привел меня сам. Я…

— Ты счастлива здесь?

— Ты же знаешь, что счастлива, пока я с тобой.

Я не забыл ровную белизну ее зубов, намек на веснушки под мягкой легкой вуалью…

— Что произошло? Это очень важно. Представь на мгновение, что я ничего не знаю, и расскажи мне все, что случилось с нами после битвы у Черного Круга в Лоррайн.

Она нахмурилась. Встала. Отвернулась.

— Мы поссорились, — сказала она. — Ты отправился вслед за мной, прогнал Мелкина, и мы поговорили. Я поняла, что была не права, и поехала с тобой в Авалон. А там твой брат Бенедикт убедил тебя поговорить с Эриком. Ты не смирился, но согласился на перемирие благодаря чему-то, что Эрик сказал тебе. Он поклялся не причинять тебе вреда, а ты поклялся защищать Янтарь, а Бенедикт был свидетелем обеих клятв. Мы оставались в Авалоне, пока ты не купил химикалии и мы не уехали в иные края, где ты закупил странное оружие. Мы выиграли битву, но Эрик лежит раненый.

Она встала и повернулась ко мне лицом.

— Ты хочешь нарушить перемирие? Это так, Корвин?

Я покачал головой и, хотя по-прежнему четко осознавал, кто я и где я, все равно протянул руку, чтобы обнять ее. Я хотел удержать ее, несмотря на то что один из нас не существовал, не мог существовать. Когда та крошечная брешь в пространстве между нами будет пересечена, лишь затем, чтобы поведать ей обо всем, что бы ни случилось или могло случиться…

Встряска не была суровой, но заставила меня споткнуться. Я рухнул поперек Грейсвандир… Посох упал в траву в нескольких шагах от меня. Поднявшись на колени, я увидел, что краски исчезли с ее лица, глаз, волос. Рот ее творил призраки слов, пока она оглядывалась в беспомощных поисках. Отправив Грейсвандир в ножны, отыскав посох, я поднялся вновь. Взгляд ее прошел сквозь меня. Лицо разгладилось, она улыбнулась, шагнула вперед. Я отодвинулся в сторону и развернулся, наблюдая за ее бегом к подошедшему человеку, глядя, как его руки обнимают ее, мельком взглянув на его лицо, когда он наклонился к ней — удачливый призрак с серебряной розой на одеждах у горла, целующий ее, — этого человека я не узнаю никогда, серебро на безмолвии, и серебро…

Уйти прочь… Не оглядываясь… Через променад…

Голос Рэндома: