Знак Единорога. Рука Оберона

– Через годик примерно, пожалуй, – промолвил он. – Сейчас – увольте, благодарю покорно.

– Я к тому, что вполне представляю, как ты – равно как и любой из нас – используешь наемников или привлекаешь внешних союзников, чтобы устроить переворот. Но не могу представить, чтобы ты использовал для этого силы столь могущественные, что потом не можешь справиться с ними сам. Такие силы, которые настроены на уничтожение, а не на завоевание. Не представляю, чтобы ты, я, Корвин и прочие стремились бы к разрушению Амбера или стали бы рисковать связываться с силами, способными на это. Вот почему мне не по душе мысль Корвина о том, что за всем этим стоит кто-то из нас.

Я был вынужден кивнуть. Не скажу, чтобы я не понимал слабости этого звена в цепи своих умозаключений. Но слишком много оставалось неизвестных в этом уравнении. Я мог бы предложить альтернативные гипотезы, как и Рэндом, но догадками ничего не докажешь.

А Рэндом сказал следующее:

– Может быть, кто-то из наших сговорился с чужаками, но недооценил их. Виновник теперь точно так же обливается холодным потом, как и все мы. Может быть, в его позиции он уже не может изменить ход вещей, даже если хочет.

– Мы могли бы предоставить ему такую возможность, – сказала Фиона. – Пусть предаст своих союзников ради нас. Если убедить Джулиана оставить его глотку в целости и остальные согласятся его не трогать, он может и согласиться – если верна догадка Рэндома. Трона ему уже не видать, но у него и до того явно не было шансов. А так виновник останется жив и убережет Амбер от многих бед. Кто поддержит такую позицию?

– Я, – сказал я. – Если он во всем признается, я согласен сохранить ему жизнь, но жизнь эту он проведет в изгнании.

– Поддерживаю, – сказал Бенедикт.

– Я тоже, – сказал Рэндом.

– С одним условием, – проговорил Джулиан. – Если он лично невиновен в гибели Каина, я согласен. В противном случае – нет. И мне потребуются доказательства.

– Жизнь в изгнании, – задумалась Дейдра. – Что ж, я – за.

– Я тоже, – сказала Флора.

– И я, – добавила Ллевелла.

– Скорее всего, Жерар тоже согласится, – добавил я. – А вот поддержит ли нас Бранд, не знаю. Боюсь, что нет.

– Давайте спросим Жерара, – предложил Бенедикт. – Если Бранд потом окажется единственным несогласным, виновник будет знать, что опасаться ему надо будет только одного противника. Между собой они как-нибудь разберутся.

– Хорошо, – кивнул я, отбросив смутные опасения, и снова вызвал на связь Жерара, который согласился.

А потом мы все встали и принесли клятву именем Единорога – Джулиан произнес клятву с дополнительным условием, – а еще мы поклялись, что любой из нас, кто нарушит клятву, уйдет в изгнание. Честно говоря, я считал, что от клятвы толку чуть, но семейное единство всегда так греет душу!

После этого все заявили, что намерены провести ночь во дворце, очевидно желая этим доказать, будто не боятся того, что может сказать очнувшийся к утру Бранд, а в особенности же чтобы продемонстрировать свою решимость не покидать города. Подобное не упустят из виду, даже если Бранд ночью все же уйдет к призракам. Поскольку больше я вопросов к родственникам не имел и никто из присутствующих не спешил назвать себя виновным, я вытянулся в кресле и молчал. Компания разбилась на группы и принялась болтать. Одной из главных тем было воссоздание сцены в библиотеке – кто где находился и, конечно же, почему каждый мог нанести тот удар, за вычетом рассказчика. Я курил и помалкивал. Небезынтересную мысль высказала Дейдра – что сам Жерар и нанес Бранду удар, пока мы толпились вокруг, и все его героические усилия были продиктованы желанием не спасти Бранду жизнь, а оказаться в позиции, где его легко будет заставить замолчать, в каковом случае Бранду не суждено дотянуть до утра. Оригинально, однако лично мне в такое не верилось. Прочие также не купились, по крайней мере, никто не вызвался подняться в библиотеку и вышвырнуть оттуда Жерара.

Через некоторое время ко мне подошла Фиона и уселась рядышком.

– Что ж, я сделала единственное, что сумела придумать, – проговорила она. – Надеюсь, это к лучшему.

– Возможно, – отозвался я.

– Как я погляжу, твой гардеробчик пополнился красивой вещицей, – сказала сестра, протянула руку и взяла изящными пальчиками Камень Правосудия. Некоторое время она разглядывала его, потом подняла глаза и посмотрела на меня. – Ты умеешь заставлять его творить чудеса?

– Немножко, – ответил я.

– Значит, ты знаешь, как на него настроиться. Он связан с Образом, верно?

– Да. Эрик меня просветил насчет того, как им пользоваться. Перед смертью.

– Понятно.

Фиона отпустила Самоцвет и отвела взгляд к камину.

– А о правилах безопасности он тебя тоже просветил? – спросила она.

– Нет, – ответил я.

– Интересно, нарочно он это сделал или из-за обстоятельств?

– Ну Эрик был тогда очень занят – он умирал. Это сильно сократило нашу беседу.

– Знаю. Просто интересно, пересилила ли его ненависть к тебе державные интересы, или он просто был не в курсе некоторых задействованных принципов.

– А ты что об этом знаешь?