Знак Ганнибала

– Пошли, они еще в сауне сидят, – сказал Николаша, и мы двинулись в сауну. Сначала мы прошли мимо небольшого бассейна. Меня несколько удивило, что там плавал лед, а в углу под водой отчетливо просматривалась сетка с десятком пивных бутылок.

Компания парившихся сидела в предбаннике, завернувшись в простыни. Их было четверо: Элис, Витюша и двое неизвестных мне личностей. Один – тощий, с кислой рожей и словно размазанными по плеши редкими темными волосами. Взглянув на него, я почему-то сразу ощутил неловкость из-за того, что мы с этим типажом оба принадлежали к одному виду млекопитающих. Второй – с отчетливым брюшком, но явно пытавшийся держать форму брюнет с жестким ежиком волос и не менее жестким взглядом. Брюнет поразил меня тем, что казался нашим с Элисом ровесником, хотя в его черной шевелюре не было ни одного седого волоса.

– О, блин! Славон прибыл! – обрадованно заорал Элис и полез со мной целоваться и обниматься. – Это друган мой! – сообщил он тощему и брюнету. – Славон. Учились вместе в «альма-матер». Знакомься, Славон!

Брюнет оказался его школьным другом Борисом Барсуковым, а тощий – коллегой по бизнесу, как назвал его Элис, звали его Зябликовым Иннокентием Семеновичем. Элис так и представил его, хотя Зябликову было не больше тридцать пяти лет, от силы тридцать восемь. Обычно я четко определяю возраст людей, но здесь затруднился: тяжелый случай, шутка природы.

– Давай с нами пивка! – предложил Элис. – Николаша, принеси пивка из бассейна!

– Нет, нет! – протестующе поднял я руку, останавливая Николашу. – Во-первых, Ирка зовет всех ужинать, а во-вторых…… Ну кто же посылает Николашу за бутылками?! Ты что, забыл дачу Тараса?

Глава 6

Упоминание о даче Тараса вызвало вполне ожидаемую реакцию.

– Ну, ты, блин, вспомнил! – недовольно проворчал Николаша.

Элис же, напротив, залился радостным смехом.

– А что там случилось? – заинтересовался Витюша.

Зябликов с Борисом тоже заинтересовались, и Элис предложил мне, давясь от смеха:

– Давай расскажи, Славон! У тебя лучше получится.

История эта приключилась в те далекие времена, когда мы были веселыми второкурсниками, не ведавшими никаких забот. Ранней весной мы отправились отметить какой-то праздник, типа 23 февраля, переходящего в 8 Марта, на дачу к нашему товарищу Тарасу. Было нас человек двенадцать, из них всего две девушки. Днем погода была солнечная, как в песне – «звенят ручьи, поют грачи», но ночью подморозило. Тарас нас предупредил, что дача не отапливается, и мы предусмотрительно захватили десять бутылок водки и две бутылки вина. Плюс ящик пива: Элис обожал пить пиво в холодрыгу и, невзирая на наши возражения, лично купил злополучный ящик и лично пер его всю дорогу.

Приехали мы на дачу, выставили все на стол…. Девчонки на кухне колбасу с хлебом режут и все такое прочее, а Тарас взял две здоровенные миски и полез в погреб за квашеной капустой и солеными грибами. Все путем: хозяин и женщины при деле. А мы на веранде стоим, как положено: курим, разговариваем за жизнь.… Идиллия!

Ну, тут Элис возьми и скажи некурящему Николаше: дескать, не куришь, так сходи, пивка принеси. Николаша и пошел. Я направился следом за ним и в подробностях увидел душераздирающую сцену: Николаша, зазомбированный зрелищем спиртного изобилия, щедро выставленного на столе, держит путь к пиву, не глядя себе под ноги. Вот он уже протягивает руки, чтобы взять пивные бутылки, и,… естественно, проваливается в открытый люк погреба. Но этого мало: Николаша успевает ухватиться за покрывающую стол клеенку. В те годы клеенки делали на тканевой основе. Толстые и жесткие, словно шкура носорога, они плотно облегали стол с могучей хваткой осьминога, и их можно было сдернуть со стола лишь вместе со столешницей. Неудивительно, что стол накренился. Николаша отчаянно засучил ногами, пытаясь нащупать ступеньки лестницы, но это ему не удалось. Угол наклона стола неумолимо возрастал и наконец достиг той величины, когда бутылки, подчинившись закону всемирного тяготения, заскользили по наклонной плоскости. Это зрелище вывело меня из ступора: я одним прыжком долетел до стола и уже в воздухе подхватил первую падающую бутылку с водкой. Остальные, вместе с вином и пивом, благополучно полетели вслед за Николашей в черную пасть погреба.

Я посмотрел на замерший в немом ужасе коллектив и победно помахал спасенной бутылкой. На что Элис рассудительно заметил:

– Ну, ты и козел, Славон! Стол надо было хватать!

– Это я козел?! – возмутился я. – А он тогда кто?!

И я гневно указал пальцем на вылезшего из погреба Николашу. Элис печально посмотрел на обалдевшего Николашу и мрачно напророчил:

– Сейчас моего брата будут бить! И, возможно, даже ногами.… А моя совесть почему-то не велит мне за него вступаться.

От немедленной расправы Николашу спасло только то, что в самый критический момент вылез Тарас – весь в капусте и грибах. Мы дружно захохотали, и ржали не менее получаса. Тарас было полез в драку, но его быстро оттащили, объяснив, в чем было дело.