Знак Истинного Пути

– Видите ли, я пока не вижу, чем могу быть полезен. Ведь фактически дело идет о собирании улик. Понятно, что Затрава не сам убил вашу несчастную уборщицу. Следовательно, надо перешерстить все его окружение, выяснить, кого он применяет для таких дел, допросить и так далее. Со всем этим два опера справятся на порядок лучше, а главное, быстрее меня. Хотя бы потому что у них есть «корочки» и люди обязаны с ними разговаривать. А со мной – нет.

Бабкин решил не объявлять раньше времени, что «корочки» есть и у него, честно купленные два года назад за не слишком большую сумму. Но он искренне не понимал, что может сделать в данной ситуации.

– Все, сказанное вами, справедливо, за исключением одного, – заметила Евгения Генриховна. – Если бы наши правоохранительные органы работали честно, я бы не обратилась к вам. Но Затрава покупает всех. Я не сомневаюсь…

Она не договорила, но Бабкин понял. В голове у него мелькнула мысль, что при таком раскладе его труп, как и труп дочери госпожи Гольц, Макар будет искать до конца своих дней, но детектив постарался неприятную мысль отогнать. В конце концов, сейчас же не бандитские девяностые! «Сейчас бандитские двухтысячные», – шепнул зловредный голос в голове, но Сергей не стал его слушать.

– Так что вы хотите от меня? – устало повторил он в третий раз.

– Я хочу, чтобы вы собрали улики. Чтобы вы нашли человека, который убил Илону.

– И что вам это даст?

– Многое. Тогда мои слова будут подкреплены фактами. Тогда делом будет заниматься уже не районная прокуратура, или кто там его расследует, а совсем другие люди.

– Хорошо, – кивнул Бабкин, сдаваясь. – Но мне нужны все данные по убийству…

– Тут вы можете не волноваться, – махнула рукой Евгения Генриховна. – Вам окажут полное содействие.

Фраза – про полное содействие подействовала на Бабкина странным образом. Он неожиданно ощутил себя новобранцем перед лицом генерала, выигравшего несколько ожесточенных сражений. Или мелким просителем перед лицом, облеченным такой властью, что о ней можно говорить только шепотом. «Разрешите откланяться» уже просилось у него с языка, но тут Евгения Генриховна пододвинула к нему бумажку, предварительно что-то написав на ней.

– Вот сумма, – пояснила она, глядя в непонимающие глаза Сергея, – которую вы получаете в любом случае. Плюс – еще столько же, если находите исполнителя. Вот по этим телефонам будете связываться со мной, а вопрос со следователем я решу в ближайшие четыре часа. Все, что знают они, будете знать и вы.

«Аудиенция окончена», – понял Сергей, встал, аккуратно свернул бумажку, поклонился и быстро вышел из комнаты. За дверью он еще раз посмотрел на число, выписанное красивым почерком без наклона, хотел что-то сказать самому себе, но только махнул рукой. Интересно, как его Макар охарактеризовал, если ему предлагают такие деньги? «Интересно, какая гадость тебя ждет, если тебе предлагают ТАКИЕ деньги?» – поправил его тот же зловредный внутренний голос. На этот раз Бабкин решил к нему прислушаться и быть очень осторожным.

На следующее утро, сидя в гостиничном номере, Сергей изучал данные по убийству Илоны Андреевны Ветровой, двадцати двух лет, русской, незамужней, приехавшей откуда-то из-под Тулы. Убита около полудня – задушена куском бечевки. Бечевка валялась тут же, рядом с местом преступления. Судя по всему, девушка задушена в том же кресле, где ее нашли. Волосы обрезаны обычными ножницами, которых в каждом хозяйственном магазине – по три штуки на стольник. Ножницы демонстративно брошены на волосы сверху. Убийца, по-видимому, проник в дом через наружную дверь – ни камер, ни сигнализации там не установлено, а некоторые из живущих в доме вообще не закрывают ее за собой днем. Дама, работающая поварихой, призналась, что забыла закрыть дверь, уходя в магазин. И она же нашла тело около двух часов дня. Любопытно, любопытно… Надо бы получше присмотреться к дамочке.

Чем больше анализировал Бабкин данные, тем сильнее крепло в нем ощущение, что в доме должен быть сообщник. Просто не может его не быть! Нужно было знать кучу вещей: что дверь оставляют открытой, что в доме именно в тот день никого не будет, что жена Эдуарда Гольца отводит ребенка в садик, а жена Боброва уезжает в свою галерею… Хотя постойте, вот как раз жена Гольца была днем дома. И Боброва, кстати сказать, тоже. «Полный бред!» – выругался Сергей и поднялся со стула. Стул освобожденно скрипнул, но преждевременно: Бабкин сел на место, и ножки издали жалобный звук. «Полный бред. Что за убийство в присутствии трех, а то и четырех человек в доме? В любой момент исполнителя могли заметить. И потом, откуда он знал, что девушка будет убираться в гостиной именно в это время? Вот если ему было все равно…»