Знак Истинного Пути

Завтрак проходил в молчании. Время от времени появлялась Ольга Степановна, озабоченно спрашивала, не добавить ли тостов и не сварить ли кофе, но все только качали головами. В конце концов Ольга Степановна, всхлипнув, исчезла на кухне, а семейство Гольц продолжало завтракать.

Сегодня за столом сидел и Мальчик Жора. Наташа как раз пыталась понять, для чего Евгения Генриховна пригласила его, когда госпожа Гольц заговорила.

– Я хочу, – без предисловия начала она, – чтобы с нынешнего дня в доме закрывались все двери. Это понятно? Ольга Степановна! – повысила она голос. – Ты слышишь, что я говорю?

– Нет, Женечка, не слышу.

Ольга Степановна появилась в дверях столовой, и Наташа заметила, что сегодня ее седые завитки не уложены, как обычно, вокруг головы, а убраны в неряшливый хвост. Глаза у «метрдотеля» были опухшие.

– А ты сядь с нами, – предложила Евгения Генриховна почти ласково, но Ольга Степановна ее ласковости почему-то совершенно не обрадовалась. – И послушай, что я говорю. Мальчик Жора слушает, и ты послушай.

Ольга Степановна безропотно опустилась на стул рядом с секретарем и уставилась на скатерть.

– Так вот, по поводу дверей, – продолжила Евгения Генриховна. – Отныне все двери, разумеется, нужно закрывать. Мальчик, реши вопрос по поводу камер. Я хочу, чтобы их установили везде, по всему периметру дома.

– Давно пора, я тебе сто лет про них говорил… – начал было Игорь Сергеевич, но наткнулся на взгляд сестры и осекся.

– Я хочу, чтобы каждый из вас понял: Затрава очень опасен. Этот человек не остановится ни перед чем, поэтому каждый из вас должен принять свои меры предосторожности. Разумеется, прокуратура расследует преступление, но на наши правоохранительные органы у меня надежды мало, откровенно говоря. Наташа, старайтесь не ходить одна. Ты, Эдик, пожалуйста, договорись с охраной своего банка.

– Мама! – страдальчески поднял глаза к потолку Эдик. – Ну о чем я с ними договорюсь?

– Поставь их в известность о ситуации, – не терпящим возражений голосом приказала Евгения Генриховна, – а дальше уже не твое дело. Так… Алла, когда закрывается твоя галерея?

– Наверное, через месяц, – протянула Алла Дмитриевна. – А что?

– То, что тебе предпочтительнее посидеть пока дома. Возьми отпуск или больничный.

Внезапно раздался хрипловатый голос Боброва:

– Знаешь, Женечка, я думаю, что Алле ничего брать не надо. Давай не будем паниковать и переходить на осадное положение. Вполне возможно, что Алле даже безопаснее будет находиться пока на работе, а не… не дома. Так что ты… ты не паникуй раньше времени.

Наташа посмотрела на свекровь и подумала, что меньше всего к той применимо слово «паниковать». Госпожа Гольц, подняв брови, посмотрела на Аллу Дмитриевну, но та сидела, уставившись в скатерть. Точь-в-точь, как Ольга Степановна. И тогда Евгения Генриховна перевела взгляд на брата. Господин Бобров постарался сделать вид невозмутимый, но у него не очень хорошо получилось.

– Игорь, – голос Евгении Генриховны звучал дружелюбно, но Наташу чуть не передернуло, – скажи мне, пожалуйста: ты знаешь что-то, чего не знаю я?

– Женечка, я не понимаю, о чем ты?

Евгения Генриховна продолжала смотреть на Боброва, и Наташе подумалось, что сейчас он вскочит и убежит из столовой. Но вместо него вскочила с места его жена.

– Нет, это невыносимо, совершенно невыносимо! – вскрикнула Алла Дмитриевна и быстрыми шагами вышла из столовой. По ковру негромко простучали каблуки и затихли в отдалении.

– Женя, извини, – нарушил молчание Игорь Сергеевич. – Она не в себе после вчерашнего.

Евгения Генриховна, не взглянув на брата, молча кивнула и продолжила пить кофе.

– Мамочка, – раздался у Наташи под боком голос Тимоши, – я еще тостов хочу.

– Сейчас, маленький, сейчас! – закудахтала Ольга Степановна и убежала на кухню.

– Мама, я сейчас хочу, – ныл Тим. – Дай мне твой кусочек.

Наташа попыталась что-то объяснить сыну, но не преуспела.

– Господи, да успокойте же своего ребенка! – не выдержала Евгения Генриховна. – Невозможно завтракать.

Эдик тут же взвился:

– Не своего ребенка, мама, а нашего!

Пораженная Наташа взглянула на мужа. Тот рассерженно смотрел на мать, готовясь сказать что-то нелицеприятное, и почему-то напомнил ей виденного недавно по телевизору суслика, готового к нападению на другого суслика – захватчика территории. От столь неожиданного сходства Наташа чуть не расхохоталась в голос, но вовремя удержалась и встала из-за стола.

– Эдя, Евгения Генриховна права, – спокойно заметила она, и Эдик тут же замолчал. – Тима ведет себя сегодня непозволительно. Я его уведу. Выйди из-за стола, – обратилась она к сыну. Малыш попытался что-то сказать, но Наташа, не повышая голоса, повторила: – Выйди из-за стола. Ты наказан. – И мальчик безропотно подчинился.

Наташа вывела Тима за руку из столовой и услышала, как за спиной Ольга Степановна что-то недоуменно говорит про тосты.