Знак Калта

Субиако наслаждается одиночеством и возможностью погрузиться в работу.

Но это нечто совершенно иное. Он абсолютно один.

Других людей не просто нет, их вообще не существует.

Ингениум Субиако с полной отчетливостью понимает, что он – единственный живой

человек на Калте.

Ингениум не знает, где находится, и не помнит, как пришел сюда.

Каждый вход в пещеру – зияющая бездна, путь к кошмару или проход к какому-то

древнему ужасу, который был заперт в минувшие эпохи, а теперь может свободно

выбраться на поверхность.

Субиако не боится пещер и их исследования. Он проскальзывал сквозь самые узкие

трещины и протискивал свое жилистое тело в самые недоступные из пещерных систем, какие только бывают на этой планете, но эти разверзшиеся входы пугают его больше, чем

что бы то ни было.

Он не в силах их сосчитать. Кажется, что при каждом перемещении его взгляда пещера

перестраивает свои стены, а зачерненные зевы проходов сжимаются, внешне оставаясь

неподвижными. Субиако чувствует исходящее из ближайшей пещеры жаркое дыхание и

пятится назад.

Какой путь ведет на поверхность? Есть ли выход вообще?

Ингениум не находит пометок, оставленных первыми исследователями для того, чтобы

помогать заблудившимся находить дорогу обратно на поверхность. Как будто в эту

пещеру никогда не заходили жители Калта. Откуда-то доносится смех, и ингениум

разворачивается. По стенам гоняются друг за другом тени.

Из трещин в полу, словно дыхание, поднимаются струйки пара, однако в них нет тепла. В

сущности, пещера похожа на складской холодильник. Дыхание образует туман в воздухе, и Субиако видит, как на свисающих скальных выступах возникают потрескивающие

ледяные кинжалы.

– Это не по-настоящему, – произносит он, наконец-то сделав интуитивный скачок к

пониманию, что спит.

Однако Субиако хватает ума, чтобы понять, что понять и проснуться – две разные вещи.

В пещеру просачивается оранжевое свечение, мерцание далеких огней. Субиако

вспоминает обрывочный текст, который привезли на Калт с самой Терры и которому

якобы было десятки тысяч лет. На запечатанных в стазисе страницах говорилось о месте

глубоко под землей, куда после смерти отправляются все дьяволы и злодеи мира.

Утверждалось, что это обитель огня и страдания. Когда у Субиако над головой было небо, а в лицо светило солнце, он фыркал над подобными древними суевериями, но в этом

мраке его животное нутро сжимается от страха.

Глубинное пламя становится жарче, и стены пещеры начинают растекаться каплями.

Материя расползается, как будто они сделаны не из твердого камня, а из воска. Вся

пещера распадается, исчезая так быстро, как может только неприкрытая фальшивка.

Стены рассыпаются хлопьями и шелушатся, словно шлак в огне, потолок осыпается

дождем пропитанного кровью пепла. Под восковой ширмой раскачивающееся

переплетение железных планок и беспорядочно расставленных опор. Это безумное

сооружение не смогло бы выдержать возложенный на него груз.

А по ту сторону завывающая абсолютная пустота.

Нет… там не пустота. Совсем не пустота.

Там движутся невообразимо огромные силуэты, левиафаны, которые вышли за пределы

жалких категорий этого слова.

Субиако в ужасе, что между ним и чудовищами находится лишь эта хрупкая решетка. Он

пятится от ближайшей сетки, когда перед ним моргает громадный глаз. Субиако осознает, что это глаз лишь тогда, когда зрачок размером с небольшую луну расширяется, заметив

его. Сооружение вокруг содрогается, и ударные волны расходятся до самых дальних

уголков пещеры. До слуха ингениума доносятся стон стали и скрежещущий визг металла

о металл. Слева что-то разламывается, и Субиако слышит «тук-тук-тук» стальных когтей

по железным планкам. Слышит, как те гнутся и раздвигаются в стороны.

Откуда-то раздается кудахчущий смех. Его источник может находиться в тысяче

километрах или же прямо позади. Субиако не дожидается, когда это выяснится, и

начинает бежать, надеясь, что в противоположном направлении. Он слышит скрежет

покрытых металлом тел, протискивающихся в дыры, которые слишком малы для

невероятных габаритов. Слышит крики боли и голодный вой. Ингениум продолжает

бежать, благоразумно не оборачиваясь, чтобы посмотреть, что же за ним гонится.

Единственное, что ему ясно – нужно убираться.

Он бежит, а вокруг разносится звук, издаваемый сотнями полированных стальных

клинков. От них сыплются искры, которые озаряют рушащуюся реальность

стробоскопическими вспышками и порождают тени от деформированных конечностей, раскрытых челюстей и потрошащих клыков.

Субиако кричит, услышав, как из-за решетки в обваливающуюся систему пещер

пробиваются еще тысячи аморфных тварей с клинками. Если они его схватят, то убьют, но он боится, что после этого будет еще хуже.

А потом, впереди, чудо.

Огромная адамантиевая дверь, громадный портал, который заслуживает – и, несомненно, носит – более точное название: «врата». Лишь они уцелели в растворяющейся пещере и

сохранили целостность перед лицом порчи извне, которая уничтожает все, с чем

соприкасается. Врата черные и блестящие, сложены из циклопических блоков

титанического камня, добытого в глубинах лишенного света океана. По центру врата