Знак Кота

Эта земля, открытая лучам солнца, приносила мучения, день ото дня все возраставшие. Я-то думал, что мы должны находиться недалеко от караванной тропы, о которой говорил Кинрр, но, хотя я следил за звездами, а Мурри далеко уходил на разведку, никакого следа тропы мы не находили. Мы с Мурри, возможно, лучше бы определили путь без этих указаний. Я уже начал беспокоиться — не ошибся ли я, взяв с собой Биалле, хотя то, что она везла столько груза, было для нас большим преимуществом. Ее копыта прорывали шкуры уже за половину дневного пути, и их запас, необходимый нам, чтобы чинить одежду и снаряжение, неумолимо подходил к концу.

Иногда я думал — вдруг я обманываю сам себя, и какое-то зло в этой земле заморочило Мурри, и теперь мы ходим кругами и на самом деле не ушли никуда, хотя остров Кинрра был уже не виден.

Двигаться дальше становилось все труднее. Наша плоть таяла, и порой даже самое малое усилие ложилось на нас почти невыносимым грузом.

На шестой день после ухода с острова Кинрра — по крайней мере, насколько я мог подсчитать — беда ударила по нам. Казалось, с самого начала пути мы находились в ее лапах, и теперь она устала от этой игры и решила положить ей конец.

Биалле уже не шла ровным шагом — ее шатало из стороны в сторону, тяжелая голова опустилась почти до самой земли. То и дело она жалобно вздыхала, почти как человек, но во много раз громче. Она нуждалась в частых передышках, и я тоже в изнеможении останавливался рядом с ней.

Мурри я не видел с начала этой ночи.

Испуганный вой заставил меня очнуться, Я не сомневался, что Мурри попал в беду. Но где? Что заставило его так отчаянно закричать? Если бы нам предстояла драка, в его голосе не было бы такой отчаянной мольбы о помощи.

Биалле замычала, замотала тяжелой головой и, спотыкаясь, припустила вперед. Я опередил ее, хотя предательские камни не давали мне бежать так быстро, как хотелось бы. Затем мы оказались на краю небольшой ямы. Величиной она была почти с обычный водорослевый водоем, и из нее пытался выбраться Мурри, которого наполовину затянуло в самую страшную ловушку пустыни — в зыбучий песок, который жадно заглатывает всех несчастных, кто попадает в его пределы.

Оттуда, где бился Мурри, пытаясь найти какую-нибудь опору, исходило зловоние, словно там действительно была пасть какой-то мерзкой твари, пытающейся его сожрать, а не просто песок.

Я сбросил свой мешок и высвободил веревку.

— Мурри! — Я говорил на языке котов, насколько это возможно для человека. — Не двигайся, еще больше проломишь корку! Готовься схватиться за веревку, когда она будет рядом с тобой!

Я торопливо привязал веревку одним концом к Биалле и направил ее прочь от ловушки. Затем, упав ничком, пополз вперед, толкая перед собой посохом петлю, сделанную из свободного конца веревки. У меня руки дрожали от усилий, требовавшихся, чтобы удержать посох над поверхностью зыбучего песка и все же не слишком высоко — чтобы Мурри мог схватиться за петлю.

Он перестал дико барахтаться. Но его страх был так же силен, как зловоние, вызывающее приступы кашля. Мои глаза слезились и горели, и я вынужден был смаргивать застилающие их капли.

— Биалле! Вар! — подгонял я ее пастушьим криком, слушаться которого яксы были приучены. Она еще раз замычала, но все же двинулась неуклюжей, неровной рысью.

Теперь все зависело от меня. Я один раз видел в пути, как подобным способом спасали человека.

Времени оставалось мало. Песчаный кот погрузился в песок почти по подбородок. Я еле удерживал посох в вытянутой руке.

Мурри последний раз отчаянно мотнул головой, и через мгновение веревка туго натянулась, я вытащил посох обратно, освобождая ее, но она осталась натянутой.

Бросив посох, я повернулся так, чтобы перекинуть ту часть веревки, которую держал в руках, через плечо. Было трудно встать, не ослабляя хватки на ней, и засасывающая Мурри сила едва не опрокинула меня, как будто желала присоединить меня к своей добыче.

— Вар! Вар! — Это был скорее задушенный хрип, а не подбадривающий крик. Но веревка натянулась сильнее, поскольку к моим усилиям прибавились усилия якса.

Хотя Мурри был еще подростком, он уже был тяжелее меня. Его плотное тело, хотя и истощенное тяготами пути, мне все равно было бы не под силу вытащить одному. Я мог надеяться только на силу Биалле, поскольку ее род на протяжении поколений тянул телеги по торговым тропам.

Я упал на колени, ободрав ноги об острые камни, но, по счастью, резкая боль не заставила меня выпустить веревку. Мне уже не хватало дыхания подгонять криками.

Рывок назад! Меня потянуло назад! Я не мог тратить ни времени, ни сил на то, чтобы посмотреть, насколько близко меня подтащило к опасному краю.

— Вар! — Это был уже не крик, а шепот сквозь пересохшие губы. Однако, словно услышав меня, Биалле внезапно двинулась вперед, и я приложил все оставшиеся силы, чтобы поддержать ее рывок.

На протяжении нескольких тяжелых вдохов мы продолжали тянуть. Затем веревка впереди чуть ослабла, словно Биалле больше не могла выдерживать это напряжение.