Знак Лукавого

Почему-то меня особенно бесило и наполняло злобой именно то, что в эту смертоубийственную ловушку вместе с собой взрослые вроде дядьки, которые должны были разбираться, что здесь к чему, затащили парнишку, который всего и хотел-то – выжить в этом идиотском Мироздании. Собственный близкий и вполне ужасный конец как-то не сильно беспокоил меня. Страх во мне заглушала быстро растущая, слепая ненависть.

Тварь на какое-то время скрылась из виду. Только звук ее крыльев постоянно преследовал меня. Он то затихал, то нарастал снова. Больше в мире, похоже, ничего не происходило. Ничего не взрывалось. Никто больше не стрелял, не подавал команд. Все замерло в ожидании развязки.

* * *

Теперь мы – все трое – вжались, впечатались в глубину расщелины и скрючились там, стараясь сделаться невидимыми в жидковатых зарослях трав и колючего кустарника, прикрывавших эту щель в каменной стене, высившейся над нами. Надежным укрытием эту поросль назвать было нельзя. Собственно, наше убежище было не столько убежищем, сколько ловушкой. Утешало лишь то обстоятельство, что ловушкой было и все пространство в радиусе досягаемости проклятого летучего огнемета.

Дуппель умудрился втиснуться в каменную щель глубже нас всех, я устроился, упершись спиной в его колени, а в мои колени, в свою очередь, уперся своими острыми лопатками Тагара. Мальчишка, похоже, совсем сник. Откинув голову, он опустошенным взглядом смотрел перед собой в небо, забросив узкие в запястьях расслабленные руки на выставленные перед собой коленки. Кто-то из нас мелко дрожал. Может, Тагара, может, Дуппель, может, я сам. А может быть, все трое.

Я положил руку Тагаре на плечо и процедил сквозь зубы единственное, что смог:

– Спокойно, мальчик, спокойно…

* * *

И она – развязка эта – не заставила себя ждать.

Первыми ее вестниками появились в поле зрения Ольгред и бритоголовый полковник – один за другим. Оба двигались короткими перебежками вдоль стены, которой теперь служило основание ножки каменного «гриба». Оба опасливо поглядывали в небо. И оба пока что не замечали друг друга. Похоже было, что они искали кого-то из нас. Скорее всего, меня. Первым обнаружил наше убежище полковник.

Теперь, и не думая прятаться и маскироваться, выпрямившись во весь рост, он двинулся ко мне с таким видом, словно собирался тут же свернуть мне шею. Ольгред наконец заметил и его, и нас и тоже, забывая о всяких предосторожностях, кинулся ему наперерез. Кажется, с целью предотвратить назревавшее смертоубийство.

– Ну ты, колдун х…ев! – заорал Горелов, проламываясь через кустарник ко мне.

Был он до предела взбешен и вещал в основном кучерявым матом. Поэтому его слова я привожу здесь еще более приблизительно, чем слова других моих знакомых по Странному Краю.

– Какого черта все мы нянчимся с тобой, если ты, оказывается, ни на что не способен? Мы все рискуем жизнью. Сейчас четверо моих ребят остались калеками на всю жизнь! – орал он, – А двоих из них мы просто не довезем до базы. А ты, вместо того чтобы помочь хоть чем-то, прячешь свою задницу здесь в камушках! Или ты сейчас же крикнешь твое Заклинание, твое Слово… Или я раньше, чем тварь спалит всех нас, сделаю из тебя решето!

Он самым недвусмысленным образом вытащил из расстегнутой кобуры свой ПМ. Тут подоспевший Ольгред успел ухватить его за локоть.

– Вы не понимаете! – закричал он сорванным голосом. – Он не может! Он своего Слова не знает! Это еще непроявленный маг! Понимаете? Не-про-яв-лен-ный! Думаете, ему самому не хочется жить? Думаете, он что – полный идиот?

Но полковник находился уже не в том состоянии, когда человек бывает восприимчив к доводам логики.

– Если он у вас не-про-яв-лен-ный, – продолжал он орать, передразнивая Ольгреда, – то пусть быстрее проявляется! Раньше чем я сосчитаю до трех! Вы все это поняли? Ну! – крикнул он мне. – Где твое Слово?! Где твое разящее Слово?!

Зрачок пистолетного дула оказался прямо напротив моей переносицы.

– Одну секунду! – почти взвизгнул Дуппель. – Только одну секунду! Он вспомнит… Он сейчас вспомнит…

Он вопросительно воззрился на Ольгреда. И Ольгред кивнул. Тяжело и со значением.

– Да… – произнес он тем тоном, которым в кино говорят судьи и прокуроры. – Да. Пришел момент. Надо это сделать! Ты уж извини… – добавил он, обращаясь ко мне, и развел руками.

У Дуппеля зуб на зуб не попадал. Он торопливо, дрожащими руками отстегивал что-то от пояса. Какой-то футляр рассмотрел я, скосившись. Такой белый пластиковый футляр. А из футляра, торопливо развинтив его, он достал довольно большой шприц и стал сдирать с его иглы защитное покрытие. Шприц был уже готов к действию. Золотистая, янтарная жидкость, наполнявшая его, зловеще блеснула, попав в солнечный луч. Тагара еще сильнее прижался ко мне, и глаза его вконец округлились от страха.

– Н-н-не-э-э… – выдавил он из себя. Но его просто никто не слушал.

– Т-теперь, – прошептал мне Дуппель, – или пан или пропал! Или начнешь вспоминать… С-свою суть… Или, прости – загнешься… Но только мы все здесь испечемся сейчас. Так что терять нечего… Вспомни Слово! Слово разящее!..