Знак небес

Тот вздохнул. Все просят. Всем что-то нужно. Вот и этот туда же. Сделал на черный дирхем, а просить будет — уверен — на золотой динар. Однако делать нечего.

— Ну, — буркнул нетерпеливо.

— Прежде чем уехать на Русь, я бы хотел не только купить у твоих воинов товар, но и взять у тебя некоторых пленников, чтобы увезти их с собой.

— Хорошие умельцы мне и самому нужны, — хмыкнул Чингисхан. — Или ты думаешь, что я их отбирал для тебя?

— Я так не думаю, великий каган. Но я не прошу у тебя тех, кто может ковать мечи, выделывать кожи, ткать красивые ковры и изготавливать для твоих жен прекрасные золотые украшения. Если бы ты позволил, то я взял бы других, которые ничего не умеют делать своими руками. Зачем тебе бездельники, которые все ночи напролет любуются небом, пытаясь понять движение звезд, или те, кто за всю жизнь тяжелее каляма[105] ничего не держали в своих руках.

— Их не жалко, — кивнул Чингисхан довольно — просьба оказалась пустячной — и развел руками. — Но таких у меня нет. Я не люблю кормить бездельников. Мы уже отобрали тех, кто искусен в каком-либо ремесле, а остальных… — Он, не договорив, выразительно чиркнул себя по грязно-желтой коже горла кривым черным ногтем.

— Не всех, — нашел в себе смелость возразить араб. — Возможно, кто-то из них в страхе перед смертью сказал, что он умеет то, чем на самом деле никогда не занимался. Я сам видел таких у тебя среди пленных.

Ибн-аль-Рашид не лгал. Действительно, проезжая вдоль лощины, где монголы собрали отобранных для угона в Монголию пленных бухарцев, среди грязных полуголодных жителей он успел заметить двоих из числа тех, кого хорошо знал и с кем некогда имел удовольствие неспешно беседовать за пиалой ароматного чая, сидя в тени раскидистой чинары. Одним из них был Рукн эд-Дин Имам-Задэ, настоятель знаменитой бухарской медресе[106]. Вторым — мудрый Кара-Тегин. Вполне вероятно, что там в толпе находились и еще несколько из числа тех, кого купец хорошо знал.

— Они посмели меня обмануть?! — даже не возмутился, а, скорее, удивился Чингисхан. — Глупцы, — протянул он насмешливо. — Если человек никогда не держал в руках кузнечный молот, то его обман раскроется, едва он подойдет к наковальне.

— Но зачем тебе его поить и кормить, дожидаясь, пока вскроется его ложь? Отдай их мне.

— Нет, — отрезал хан. — За то, что они посмели меня обмануть, они должны быть наказаны.

— Это так, великий, — покорно склонил голову араб. — Но от этого ты не получишь никакой пользы.

— Польза будет, — не согласился Чингисхан. — Она — в устрашении остальных. Все должны знать, что покорителя вселенной нельзя безнаказанно обмануть. К тому же ты не сказал, какая от этого будет выгода у тебя. Ты что-то хитришь, купец, — заметил Чингисхан почти вкрадчиво, стараясь сдержать подступающее раздражение.

— Я весь перед тобой как на ладони. А выгоды от того, что ты сохранишь им жизнь, будет намного больше, — возразил Ибн-аль-Рашид. — И не у меня — у тебя. Я же получу лишь убыток, ведь в дороге мне придется их кормить и поить, пока не довезу до места. К тому же навряд ли кто-то на Руси захочет дать за них хорошую цену. Лишь бы расходы окупить.

— Тогда зачем? — не понял Чингисхан. — И ты не сказал, какая от их жизней будет польза у меня.

— Когда я привезу их на Русь и в Булгарию, то они понарассказывают там таких ужасов про твое непобедимое войско, про его многочисленность и жестокость, что у воинов в страхе опустятся руки, а правители невольно призадумаются: не лучше ли им добровольно склонить колени перед повелителем всех народов, раз ему невозможно противиться.

— Это ты хорошо придумал, — сдержанно одобрил Чингисхан. — Но почему ты хочешь взять именно таких, про которых сказал?

— У этих мыслителей пусто в кошелях, но много чего есть в голове, — пояснил торговец. — Едва спасшись от сотни твоих воинов, увиденных вдалеке, он тут же начнет всем рассказывать, что их было несколько тысяч. К тому же у них у всех хорошо подвешен язык. Подобно маддаху[107] они могут говорить целый день, а излагая увиденное, найти такие слова, от которых бросит в дрожь даже бывалого воина.

— Хоп. Я позволю тебе отобрать для продажи десять, нет, — тут же поправился хан, — даже двадцать этих бездельников. Но помни, что на этот раз, отправившись на Русь, ты должен разузнать все подробно: какой князь настроен против какого и насколько сильна у них вражда друг к другу. Тебе также надлежит занести калямом на бумагу, какие реки текут в тех местах, броды через них, где стоят их города и каковы там укрепления… Словом, я хочу знать все об этих землях.

Сейчас хан был настолько благодушно настроен, что счел возможным даже пояснить, для чего ему нужны эти сведения.