Знак Потрошителя

– Доктор Уотсон считает, что он обладает именно такими способностями.

– И что? У него получается вызывать духов?

– Нет, еще ни разу не вышло.

Платонов хохотнул.

– Но даже если у него способностей медиума нет, вы отлично знаете: я занимаюсь мистическими практиками. И в моем даровании сомневаться не приходится.

– Да уж, особо одаренный, – буркнул Платонов. – Чтоб тебя вместе с твоими дарованиями…

– Садитесь, друзья. – Сенкевич прошелся по лаборатории, зажигая свечи в бронзовых канделябрах. Потом выключил свет, опустился за стол. – Снимите кольца, если они у вас есть. Металлических предметов быть не должно.

Настя стянула с пальца кольцо, сунула в карман юбки.

– Теперь мы должны взяться за руки.

Сенкевич положил руки на стол. Настя, не колеблясь, крепко сжала его ладонь, вторую протянула Платонову. Тот скривился, показывая, что не в восторге от действа, но подчинился.

– Нужно сосредоточиться, – поучал Сенкевич. – Думать только о потустороннем мире, из которого придет дух. Повторять мысленно призыв, который я буду произносить вслух. Когда скажу, расцепляем руки и кладем их на стрелку. Говорит только медиум. Вам нужно молчать.

– И кого вызывать будем? – скептически осведомился Платонов. – Наполеона или Пушкина?

– Мэри Энн Николз, – ответил Сенкевич. – Пусть опишет того, кто на нее напал. Наполеон давно помер, Пушкин тоже. А если верить христианской доктрине, душа Мэри Энн еще находится на земле. Получается, ее призвать гораздо проще.

Казалось, Платонов вдохновился идеей.

– Ну о’кей, давай, начинаем.

Сенкевич крепче сжал руки, зажмурился на мгновение, произнес замогильным голосом:

– Мэри Энн Николз, я вызываю твой дух. Явись к нам и ответь на наши вопросы. Мэри Энн Николз, я вызываю твой дух. Явись к нам и ответь на наши вопросы…

Проговорив фразу трижды, он положил пальцы на стрелку. Платонов с Настей сделали то же самое. Ничего не произошло.

– Мэри Энн Николз, ты здесь? – не сдавался Сенкевич.

Стрелка не двигалась. Он легонько подтолкнул фарфоровую игрушку – бесполезно. Снова взял друзей за руки, настроился, повторил слова вызова. Опять дотронулся до стрелки. Молчание.

Вдруг Настя вытаращила глаза и кивнула на Платонова. Капитан уронил голову на грудь и как будто уснул. Девушка хотела растолкать его, но Сенкевич подал знак не трогать. Спустя минуту Дан вздрогнул, поднял голову, огляделся. Его лицо неуловимо изменилось, глаза приобрели блеск и смотрели с острым любопытством.

– Кажется, я задремал, Уотсон, – по-английски произнес он. – Что мы здесь делаем? Играем в медиумов? Вы же знаете: я не верю в загробный мир.

Вот это да, подумал Сенкевич. Дух убитой вызвать не удалось, зато получилось вызвать дух Холмса, который просто очнулся от спячки в собственном теле!

– А это кто? – спокойно спросил сыщик, указывая в угол лаборатории, куда едва доходил свет свечей. – Уотсон, не хочу ставить под сомнение ход вашего эксперимента, но вы уверены, что все идет по плану?..

Сенкевич смотрел на светящиеся пятна, которые одно за другим выступали на стенах. Они стали приближаться, постепенно оформляясь в человеческие фигуры. Мэри Энн Николз, распяленный в немом крике рот которой был полон червей. Смуглянка Энн в платье, пропитанном кровью. И еще две какие-то женщины, лиц которых Сенкевич не узнавал.

Призраки подступали к ним, протягивая руки – то ли умоляя о помощи, то ли угрожая расправой.

– Если не ошибаюсь, Уотсон, это духи жертв, – невозмутимо заметил Шерлок Холмс. – Что они здесь делают, хотел бы я знать?

Настя зажала рот рукой, чтобы подавить рвущийся наружу визг. Сенкевич судорожно пытался сообразить, что же он сделал не так.

– Посмотрите, Уотсон… – сказал Холмс, доставая револьвер. – Теперь появились и другие.

Комната наполнялась тенями. Среди них были мужчины и женщины, старые и молодые. От них веяло могильным холодом и запахом разложения. Призраки понеслись вокруг стола в молчаливом хороводе.

– Что вы там говорили про окно в мир мертвых, Уотсон? – спросил Холмс. – Самое время его закрыть, полагаю.

Плеч Сенкевича коснулись ледяные ладони, трупная вонь сделалась невыносимой. Один из призраков, пожилой мужчина с вытянутым лицом, простонал:

– Убийца…

– Так все же вы убийца, Уотсон? – хладнокровно осведомился Холмс. – У нас еще гости. Я вижу солдат в мундирах афганской кампании… А вон там – три пожилые леди. Их вы тоже убили?

– Неудачные операции в молодости, у каждого врача есть свое кладбище, – смущенно признался Сенкевич.

– Так может, сделаете что-нибудь? – спросил Холмс, наблюдая за белым, расчерченным кровавыми полосами, тонким силуэтом, который завис прямо над столом. – Полагаю, револьвер против нетелесных сущностей бессилен.

Сенкевич схватил со стола стрелку, изо всех сил шарахнул ее об пол. Мелкие осколки фарфора брызнули в стороны. Он подбежал к крошечному подвальному оконцу, выходившему во двор, распахнул его:

– Изыдите!

Повеяло ночной свежестью. Призраки с тихим воем вереницей потянулись к окну, вылетели в него и растворились в темноте.