Знак предсказателя

– Они разберутся, – как могла, утешила я и, помедлив, спросила: – Ира была лучшей подругой Изольды?

– Ну, они вчетвером дружили, учились в городе. Ни на кого внимания не обращали. Не считая Гоши. Но Ира больше с Тоней, а Изольда с Настей. Они ж здесь всем заправляли. То есть отцы их. А Ира с Тонькой попроще, не так нос задирали, предки у них победнее… Изольду вообще все ненавидят. И то, что камнем долбанули, неудивительно, жалко только один раз.

– Ты знал, что они в доме Ситникова собираются?

– Ага. Но никому не говорил.

– Из-за Иры?

– Да. Из-за нее. Мне ее убить хотелось. Из-за всех этих кошек и собак… Из-за того, что она не такая… не хорошая… а все равно мне нравилась. Почему так? Ты знаешь, что человек плохой, и все равно к нему тянет.

«Очень своевременный вопрос, – с печалью подумала я. – Не жди, парень, что я на него отвечу. Сама не знаю».

Мы еще посидели немного, глядя на облака, плывущие на горизонте, я поднялась и, простившись с ним, пошла к машине. А он так и остался сидеть, наверное, пытался самому себе ответить на вопросы, даже не догадываясь: чтобы найти ответы, и целой жизни бывает мало.

Когда мы вернулись, Бергмана дома не оказалось. К некоторому удивлению, Димки тоже. Вадим с кем-то минут пять болтал по телефону, после чего сказал:

– Я отъеду на полчасика. Если Максимильян вернется раньше, скажи: у меня дело чрезвычайной важности.

– А на самом деле?

– На самом деле – ерунда. Но приятная.

Он ушел, оставив меня в библиотеке, куда я забрела с желанием максимально приятно скоротать время. Внизу Лионелла героически боролась с пылью, я слышала, как работает пылесос. Этаж был в моем распоряжении. Эта мысль явилась и больше не отпускала. Я вышла в коридор и неторопливо направилась к кабинету Бергмана. Если меня там застукают, придумать предлог будет нелегко. Непременно застукают, в кабинете видеокамеры. Почти наверняка включены. Почему бы не обойтись без предлога? В конце концов, Максимильян не раз повторял: дом в моем распоряжении.

Набрав в грудь воздуха, я толкнула дверь кабинета. Тяжелые портьеры были задернуты, и комната тонула в полумраке. Я вошла, прикрыла дверь, ища взглядом видеокамеры, решительно приблизилась к столу. Включила настольную лампу, теперь столешницу красного дерева заливал свет. Я села в кресло Бергмана и потянула на себя верхний ящик, с опозданием подумав: он, вероятнее всего, заперт. Так и оказалось. Я досадливо выругалась. Все глупости, что я успела натворить, совершенно напрасны. Куда Максимильян прячет ключ? Прикрыла глаза, попыталась сосредоточиться. И почти сразу увидела Бергмана. Вот он запирает ящик, встает, направляется к шкафам напротив… Я повторила его путь. Протянула руку, как он в моем видении. На полке фигурка смешной обезьянки, державшей связку бананов на подносе. Ключ лежал там. Схватив его, я вернулась к столу, вставила ключ в замок, ожидая подвоха, но ключ легко повернулся, и я выдвинула ящик. Шкатулка на месте. Я поставила ее на стол и с минуту сидела, не шевелясь. Решиться было непросто. Между тем уходить отсюда надо как можно быстрее.

Приподняв крышку шкатулки, я увидела колоду, сделала еще один глубокий вздох и, достав ее, принялась быстро раскладывать. Должно быть, я очень увлеклась, потому что не почувствовала появления Бергмана.

– Что-то ищешь? – спросил он, и только тогда, вздрогнув от неожиданности и повернув голову, я увидела, что он стоит возле двери, привалившись плечом к стене и сложив на груди руки.

Странное дело, недавний страх мгновенно исчез. Не отводя взгляда, я спокойно сказала:

– В колоде нет одной карты.

– Да, – помедлив, кивнул он. – Туза пик.

Максимильян прошел к столу и сел в кресле напротив меня. Мы немного помолчали, словно изучая друг друга.

– Куда исчезла карта? – наконец спросила я.

– Когда карты попали ко мне, в колоде ее уже не было.

– Вот как.

– Тебя это как будто удивляет?

– Расскажи мне о нем, – попросила я.

– О ком? – усмехнулся Максимильян.

– О Тузе Пик.

Он пожал плечами.

– Карта смерти… – Максимильян взял в руки серебряный колокольчик и принялся вертеть его в руках. Он сидел вполоборота, как будто избегая смотреть в мою сторону. – В гадании зловещий символ несчастья и всевозможных бед. Но это скорее предрассудок. В древнейших картах Таро было четыре масти, соответствующих четырем мировым стихиям: огню, воде, воздуху и земле. Они же символизировали и времена года. Первоначально пики были зеленой масти – символом весны. В качестве знака им соответствовал жезл, посох, виноградный лист. Позднее знак получил форму, которую мы видим на современных картах, он стал восприниматься как эмблема копья, то есть воина.

Максимильян замолчал, вернул колокольчик на место и теперь смотрел на меня. В глазах и уголках губ пряталась усмешка. А я почувствовала себя так, точно потерпела сокрушительное поражение: отчаяние, вина, сожаление и тоска от потери того, что должно быть дороже жизни.

– Это все?

– Нет, – покачал головой Максимильян. – Я не сказал главного. Пиковый туз – символ тайных мистерий. Ее еще называют картой магов.

– Черный колдун? – сглотнув, спросила я.