Знак розы

Хлопья с отрубями, решил Амос и взял в руки миску. Господи, как же ему тошно! Он не чувствовал себя так плохо с тех пор, как умерла Клаудия, мать Матта. Амос легко мог себе представить, что бы она подумала о заварившейся каше. Как он и предсказывал, последствия проклятого дополнения к завещанию оказались губительными для всех заинтересованных лиц - и более всего для Рэйчел, но сейчас Амоса в первую очередь беспокоил Перси. Он еще никогда не видел, чтобы мужчина старел не по дням, а по часам. Всегда безукоризненно одетый, тщательно выбритый, уверенный в себе и энергичный, сейчас он выглядел, как пациент хосписа. Амос, конечно, ожидал, что Перси постареет, но не так же быстро - он буквально высох, и кто? Перси Уорик, удачливый бизнесмен, магнат, принц среди дворян, его герой.

И вдруг мрачные мысли разлетелись, как стайка воробьев, вспугнутых зуммером интеркома. Сердце замерло. Амос опустил на стол картонку с молоком и с надеждой поспешил к решетке микрофона.

— Да?

— Амос, это я, Матт.

— Матт!

Слава Богу, объявился хоть кто-то. Амос нажал кнопку, открывая находившуюся внизу, на уровне улицы, дверь.

Амос вышел на лестничную площадку, ожидая увидеть за широкими плечами Матта Рэйчел, но надежда эта разбилась вдребезги, как хрустальная ваза, когда Матт в гордом одиночестве перешагнул порог. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Ты не нашел ее, — заметил Амос, когда Матт стал подниматься по лестнице.

— Напротив, я ее нашел.

— Она плюнула тебе в лицо.

— Почти. У вас есть пиво?

— В неограниченном количестве. Заходи.

Амос провел гостя в небольшую гостиную с французским застекленным створчатым окном, выходившим на террасу, с которой открывался вид на аккуратно подстриженные газоны городского парка. Это было его любимое место отдыха.

— Если ты не сочтешь, что на террасе слишком жарко, я принесу пиво сюда, — предложил он.

Входя на кухню, Амос услышал, как за его спиной открылось французское окно. Поставив молоко обратно в холодильник, он вытащил две жестянки пива из пластиковой упаковки. По спине пробежал предательский холодок. Он нюхом чуял плохие новости, как опытный шкипер чувствует приближение урагана.

— Где ты ее нашел? — спросил Амос, присоединившись к Матту и протягивая ему банку пива с подставкой-держателем.

Матт так и не присел. Амос буквально кожей чувствовал жар бурлящих в нем эмоций, которые не давали молодому человеку расслабиться. Но было в нем кое-что еще - холодный контроль, который почему-то напомнил Амосу его отца, просоленного всеми ветрами, закаленного капитана Корпуса морской пехоты США, которого он знал только со слов Клаудии.

— В мотеле в Маршалле. Рэйчел знала, что я найду ее, если она снимет комнату в Хоубаткере. Мне просто повезло, что я смог выяснить ее местонахождение с помощью Генри. Утром она уезжает в Даллас. Не обижайтесь на нее за то, что она не позвонила вам, Амос. Рэйчел приехала сюда не для того, чтобы навещать старых знакомых.

— Тогда зачем? — осведомился Амос, опускаясь в кресло.

Матт сделал большой глоток пива, поставил его на столик и снял пиджак. Повесив его на спинку полосатого шезлонга, он вынул из кармана два письма.

— Вам знакомо имя Майлз Толивер?

Амос кивнул.

— Это брат Мэри. Отец Уильяма. Он умер во Франции, когда Уильяму было лет семь или около того, оставив мальчика круглым сиротой. Поэтому Уильям и стал подопечным Мэри.

— Вы хорошо выучили историю Толиверов. Жаль, не могу сказать того же о себе, но позвольте рассказать вам одну сказку, которой, держу пари, вы еще не знаете.

Амос выслушал его в молчании, приоткрыв от удивления рот, чувствуя, как пиво скисает у него в желудке. Когда Матт закончил, а сам он прочел копии писем Майлза и Перси, он смог лишь сказать:

— Какая самонадеянность с моей стороны, какой самообман полагать, будто мне известно что-либо о Толиверах, Уориках и ДюМонтах из Хоубаткера, штат Техас. И как Рэйчел намерена поступить с этими сведениями?

— Подать на деда в суд за мошенничество, если он не согласится на ее условия.

Амос в возбуждении сорвал очки с носа.

— Ты, должно быть, шутишь. И в чем состоят эти условия?

— Она хочет, чтобы дед вернул ей Сомерсет в обмен на землю, украденнуюим у ее отца, - это ее собственные слова.

— О Боже. — Амос закрыл глаза и принялся массировать переносицу, на которой остались вмятины от очков. В свете ужасающих открытий, которые сделала бедная девочка, разве могла она поступить по-другому? — А Перси согласится удовлетворить ее требования?

— Я... не знаю. Он сказал, что поступит правильно, что бы это ни означало. Я пришел спросить, чего нам ожидать - если лодка Рэйчел все-таки поплывет.

Амос вернул Матту письма.

— Если они повлекут за собой возврат Сомерсета, твой дед может лишиться возможности поступить правильно. Эти письма представляют собой серьезную угрозу собственности, о которой идет речь. Так что, отвечая на твой вопрос, я бы сказал, что у вас большие неприятности и что у Рэйчел не лодка, а целый фрегат, идущий на вас под всеми парусами.

Матт потянулся за пиджаком.