Знак Сокола

Он уже понял, в чём ошибся Лифань. Нельзя было идти в атаку на крепость, не разведав обстановки. Именно это отличает думающего военачальника от дурака. Войско противника имеет множество аркебуз и артиллерию. А два корабля способны перекрыть реку, не допустив на неё флотилию маньчжур. Враг силён и уверен в себе, даже амурцы уже не воздают должного почтения ему, нингутинскому фудутуну!

Когда на улице окончательно стемнело, в темнице появились ещё одни гости. Сначала зашёл один из христиан, принёсший более яркий фонарь. Потом появился ещё один амурец, а за ним вошёл военачальник над всеми чужеземцами. Он посмотрел на нетронутую миску с кашей и, покачав головой, проговорил:

— Твоя жена тоже поначалу отказывалась от еды и сидела в углу выделенной ей комнаты. Я ей сказал, что ты скоро придёшь за ней и будешь недоволен, если она умрёт от голода.

— Здоровы ли дети? — хмуро спросил чиновник.

— Гаосе и Чуньи здоровы и бодры, они находятся вместе с матерью. Эрдени знает, что ты тут.

Дюньчэн мысленно возблагодарил небо за этот дар — его семья жива и невредима.

— Что ты хочешь? — негромко сказал маньчжур.

— Вернёмся к моему последнему вопросу, — предложил Игорь. — Итак, какова численность твоего войска?

Дюньчэн неожиданно для себя начал говорить. Фудутун понял, что этот варвар сдержит своё слово и позволить ему воссоединиться с самыми дорогими людьми. Он рассказал про ситуацию, сложившуюся в Мукдене в связи с активизацией мятежа северных варваров. Выходило, что высшие сановники империи Цин пока не представляли, с кем именно они столкнулись в дебрях приамурских лесов.

— Северные варвары, — проговорил Матусевич. — Да, я помню, все соседи у маньчжуров делятся на варваров ближних и дальних.

Чиновник удивлённо посмотрел на чужеземца. Дюньчэн видел, что его враг спокоен и уверен в себе. Выдержанность являлась хорошим качеством для военачальника, но есть опасность излишней самоуверенности. Возможно, этим удастся воспользоваться, если не ему, то тому, кого назначат на его место.

— Как относятся маньчжуры к корейским воинам? — амурец снова перевёл вопрос Матусевича.

— Лучше, чем к китайцам, но хуже, чем к монголам, — усмехнулся фудутун. — Если ты это имеешь виду. Над круглошляпниками иногда посмеиваются. У них свои отряды и их офицеры получают приказы.

— От военачальников вроде тебя? — уточнил Игорь.

— Да, таких как я или от моих заместителей, — отвечал пленник.

После этого сунгарийский воевода задумался на несколько тяжёлых для маньчжура минут.

— Давай так, — сказал Дюньчэню Игорь. — Ты отвечаешь на все мои вопросы, касаемые твоего народа, государства и его соседей.

Повисла пауза, Матусевич внимательно смотрел на лицо маньчжура. Ни один мускул не дрогнул на лице азиата. Готов ли он рассказать всё, что знает, подумал воевода.

— После этого я отпускаю тебя, вместе с семьёй в Нингуту. Отвезу на моём корабле.

Чиновник коротко кивнул, после чего спросил, смогут ли вместе с ним вернуться и его люди. На что воевода отрицательно покачал головой:

— Только ты и твоя семья.

Маньчжур был согласен даже на это, самое главное теперь — достичь живым Нингуты. Ведь обладая некоторым знанием о новой напасти для империи — северных варварах, ведомых чужеземцами-христианами, Дюньчэн понимал, что он сможет сделать больше, чем Лифань. А для начала, нужно было выяснить, являются ли эти христиане братьями тех, что якшаются с ханьцами и стараются получить разрешение торговать с маньчжурами. А уж после этого строить долговременную стратегию их усмирения.

— Ты что, Игорь! — после того как они вышли из тюремного помещения, Лазарь удивлённо обратился к Матусевичу. — Ты отпустишь его, после всего, что он видел?

— Отпущу, — кивнул воевода, улыбаясь.

— Товарищ майор, я не узнаю вас! — воскликнул спецназовец. — Это же профессиональный военный, военачальник. Его ждёт целая армия! И ты его отпустишь?

— Отпущу-отпущу! — рассмеялся Матусевич. — До первого оврага.