Знак Сокола

— Отец, — спросил Станислав негромко, не поворачивая головы. — Получается, что все эти люди, кто не первоангарцы, это наши предки? Даже ребята, что учатся со мною в школе?

— Так и есть, Стас, — кивнул Соколов. — Вот только теперь это не важно. Ты уже принадлежишь этому времени и этой земле. Для тебя важно не что было, а то, что сейчас. От тебя же и твоих товарищей зависит, что будет завтра.

Вячеслав посмотрел на сына, повернувшегося к нему. Его внимательный и ясный взгляд, наморщенный лоб и плотно сжатые губы, говорили о том, что паренёк действительно понимает стоящие перед ним задачи.

Поколение Станислава Соколова — это был тот материал, от которого зависело будущее Ангарии. На него была самая надежда. Ведь им предстояло самое тяжёлое — воспитание своих детей и внуков. Ведь уже был недалёк тот день, когда первоангарцы состарятся. Многие из них уже подходили к полувековой черте. Правильно передать своим детям знания, а также умение их применять и накапливать опыт — такова была задача поколения бывших граждан государства РФ. Сейчас можно было с уверенностью сказать — удалось сделать многое. Самое главное, считал Соколов система самообучения уже начинала работать. Первые четырнадцати-пятнадцатилетние подростки, а также молодые переселенцы уже работали в цехах и мастерских. А кое-где уже и наравне с мастерами. Взрослые доверяли им, если молодой человек, помимо желания проявлял ещё и своё умение, умело применял полученные навыки. Клич «Молодым везде у нас дорога!» в Ангарии работал, мало того, он был самоцелью. Вчерашние крестьянские дети сегодня, на глазах своих же родителей, превращались в рабочих. То же самое когда-то происходило и в истории родной страны первоангарцев. В первые годы Советской России из моря крестьянства выходили армии учёных, рабочих и служащих, которые поднимали свою Родину из полной разрухи. И в СССР и в Ангарии подобные процессы были залогом прогресса страны и сохранения её независимости. Поэтому ни один ребёнок и подросток не оставался без внимания. Конечно, бывали и те, кому не по зубам оказались науки — но зато в сельском хозяйстве, в армии они делали успехи. Каждый человек был на счету. А требовалось их ещё больше! И если бы не сохранявшаяся ещё, к великому сожалению, детская смертность, то молодых граждан Ангарии было бы ещё больше. Судя по ежемесячным отчётам старост и общей статистике, количество детей в средней ангарской семье держалось на уровне пяти целых и восьми десятых. При этом не учитывалось лояльное туземное население. По сути, тунгусы и буряты не меняли образ жизни, сохраняя свой уклад, традиции и верование. Но они поставляли, по согласованию с каждым князьком или вождём, определённое количество молодых людей. Причём сыновья и дочери каждого знатного туземца обучались грамоте в обязательном порядке, ибо Ангария в лице её руководителей желала воспитать в местных элитах не только лояльность, основанную на гарантиях безопасности. Но и воспитать саму элиту, влив её в ангарский социум. Поначалу это было воспринято превратно — будто бы княжество должно было учить их, кормить, защищать и давать блестящие цацки. Но вскоре хмурые ребята в серых мундирах объяснили, что надо и работать иногда. С тех пор туземная власть и откупалась частью молодёжи. Это устраивало всех.

Однако на дауров у ангарцев были совершенно другие виды. Осёдлый земледельческий народ, они были идеальным союзником, а в будущем и согражданами. Соответственно, было и отношение к ним. В Ангарске уже была разработана программа постепенной ассимиляции амурцев. Для начала — культурной. Как ни крути, начинать надо было с веры. Присланные царём священники-миссионеры поработали весьма и весьма неплохо. За сравнительно короткое время они окрестили ближайшие к ангарским городкам амурские селения. Уже выросли часовни, а за ними и школы. Многие дауры поняли, что «братья», как они называли русских, пришли на Амур навсегда. Нельзя сказать, что все амурцы были этому довольны, но и недовольных было слишком мало, чтобы они стали какой-то силой. А среди туземцев, живших поблизости к Сунгарийску, воевода Матусевич уже стал чуть ли не воплощением князя Бомбогора. На Игоря приходили просто посмотреть даже из отдалённых посёлков, затерянных в тайге. Тогда профессор Радек заметил, что майор может снова начать чудить, пользуясь, на сей раз, своим влиянием.

— Николай, — отвечал тогда Вячеслав. — Игорь чудить уже не будет. Мы с ним обо всём договорились. Ты же помнишь, что вояж в Данию и Курляндию — целиком его идея? Сейчас он выполняет свою задачу, собирает земли Хайларского, Сунгарийского и Уссурийского воеводств своей Родины.

— Он же говорил, что приносил уже одну присягу, а второй не будет, — проговорил профессор.

— Я не требую от него присяги, — сказал Соколов. — Зато его потомки будут верно служить Ангарии.

Сунгарийск. Октябрь 7151 (1643)