ЗНАК ВОПРОСА 1994 № 01-02

В данном случае совершенно очевидно, что выстрел бандита во сне был не чем иным, как звуком взрыва лампы. Так вот в это мгновение, длящееся доли секунды, задремавший увидел целый сон, который при свершении его наяву занял бы по крайней мере несколько минут, успел проснуться и заметить происшествие с лампой.

Или другой пример, демонстрирующий кратковременность сновидений и подтверждающий субъективную их длительность в рассказах пробуждаемых.

Французский специалист по сну Мори в своем классическом труде «О сне и сновидении» поведал читателям такой сон: «Я лежал больной в постели. Мать моя сидела около меня. Мне казалось, что мы живем во время великой революции. Я видел кровавые сцены и был приведен на заседание революционного трибунала. Я увидел Робеспьера, Марата, Жукье-Тенвиля и других известных деятелей революции. Я спорил с ними и, наконец, после ряда приключений, которых я уже не могу ясно припомнить, услышал свой смертный приговор. Затем я увидел толпу с высоты роковой тележки, взошел на эшафот, и палач привязал меня; топор упал, и я почувствовал, как голова моя отделилась от шеи. В этот момент я проснулся в страшном ужасе и увидал, что одна из перекладин полога упала и ударила меня как раз по шее. Мать уверяла, что я проснулся сейчас же после падения перекладины».

Вот так в достаточно убедительных наблюдениях выявляется, что за короткие периоды, измеряемые секундами или даже их долями, возможно развитие сновидений, генерируемых сигналами, которые к тому же нередко служат и пробуждающим фактором.

Любопытно здесь отметить, что в гипнотическом состоянии, не являющимся, как мы уже говорили, сном в обычном понимании, галлюцинаторные картины, развертывающиеся перед «внутренним оком» загипнотизированного, кажутся ему бесконечными, продолжающимися в течение многих лет (в данном случае уже лет!), а внушались они подопытному не более двух-трех минут.

Для подтверждения сказанного мы приведем здесь только один пример. Взят он из книги индийского романиста Р. К. Нарайана «Боги, демоны и другие». Вот что рассказывает автор о царе Лаване, пожелавшем встретиться со странником, попросившим аудиенции. Как только глаза правителя встретились с глазами волшебника, все вокруг переменилось. С этого момента царь больше не видел министров, сидевших рядом; парадный зал с коврами и золотыми колоннами словно растворился в воздухе. Исчез даже трон, на котором он сидел. Для царя началась новая, ранее неведомая ему жизнь. Продолжалась она в гипнотическом сне несколько десятилетий. Когда Лавана проснулся, увидел, что по-прежнему сидит на своем троне в зале собраний. Увидел рядом стоящих министров. Обвел их взглядом и спросил:

— Вы все время были здесь?

— Да, государь, — ответили они. — Мы никуда не уходили.

— Ничего не понимаю, — сказал Лавана. — Сколько же это все продолжалось?

— Что именно? — спросил один из министров.

— Сколько я спал?

— Минуту или две, государь, не больше.

— Но я прожил семьдесят лет! — воскликнул царь. — Я прожил целую жизнь в семьдесят лет.

И хотя Р. К. Нарайана своим повествованиям придает мифологическую направленность, они в такой же степени отражают и реально происходящие события в обыденной нашей жизни, с ее стрессами и нагрузками. Бывает достаточно только их, чтобы вся информация, хранимая мозгом, мгновенно вошла в сознание и развернулась в виде киноленты, прокручиваемой, правда, от последнего кадра к первому.

Один пример, относящийся к случаям выраженного возбуждения нашей психики осознаванием надвигающейся смертельной опасности, мы приведем в форме рассказа адмирала Бофора, который, падая в воду, сильно напугался. «В этом состоянии, — сообщает читателям флотоводец, — одна мысль гнала другую с такой быстротою, которая не только неописуема, но и немыслима для всякого, не испытавшего еще подобного состояния». Сначала в его голове пронеслась мысль о последствиях его смерти для семьи. Потом он стал вновь переживать обстоятельства прошлой жизни: начав с последнего плавания, он затем вспомнил более раннее путешествие, сопровождавшееся кораблекрушением. Как бы непроизвольно Бофор перенесся внутренним взором ко времени пребывания в школе со всеми нюансами учения, шалостями, детскими проказами и т. п. «Так-то, по мере углубления в прошлое, — сообщает адмирал, — в памяти моей проходили все случаи моей жизни, в порядке, обратном порядку естественного их следования, — и не в смутных очертаниях, но в виде вполне отдельной картины со всеми мельчайшими подробностями и аксессуарами; короче — вся жизнь моя прошла перед моею душою, как в панораме, причем каждый шаг ее явился предо мною, сопровождаясь сознанием правильности или неправильности его и точным пониманием его причин и следствий; многие незначительные приключения моей жизни, на самом деле давно уже мною забытые, предстали пред моим духовным взором с такою ясностью, как будто они были недавно мною пережиты». При этом стоит подчеркнуть, что пребывание Бофора в воде длилось не более 2 минут. Опять эти минуты, которые воскрешают всю жизнь!