ЗНАК ВОПРОСА 1997 № 03

Технология подделок приблизительно такова. Прежде всего отыскивается старинная бутылка, которая обрабатывается песком и галькой до тех пор, пока она не примет вид бутылки, которую не один десяток лет носило по морям и таскало по берегу прибоем. Бумага подбирается также старая или она старится искусственно. После того как написан текст — а пишется он, конечно, наспех и чем попало и непременно с учетом орфографии той эпохи, из которой «шлется весточка», — бумага какое-то время выгорает на солнце. Только после этого ее запихивают в бутылку, а саму бутылку затыкают старой полуистлевшей пробкой и заливают сургучом или каким-нибудь «старинным» варом. Затем бутылку отдают знакомому моряку, рыбаку или смотрителю маяка, которые за определенное вознаграждение «случайно находит» ее и распускает слух о своей «находке» по всей округе. На «приманку» «клюет» какой-нибудь коллекционер, после традиционного торга заключается сделка, и доверчивый собиратель становится счастливым обладателем очередной фальшивки.

Справедливости ради нужно отметить, что не всегда фальшивки изготовляются исключительно ради наживы. Случается, что этим занимаются просто так, как говорится, ради спортивного интереса. Как, например, в этом случае.

Начало этой истории относится к 1915 году, когда в Европе бушевало пламя невиданной дотоле по своим масштабам и бессмысленности первой мировой войны. В то же время в Америке, отгороженной от Европы огромным Атлантическим океаном, царил покой. Вести о событиях в Европе сюда доносили разве что газеты, и вести эти издали казались неправдоподобными.

У одного из причалов Нью-Йоркского порта было особенно многолюдно и оживленно. Готовился к отплытию трансатлантический лайнер «Лузитания», самый быстроходный и фешенебельный на то время пароход в мире. В 1909 году он сумел пересечь Атлантический океан меньше чем за пять суток и был удостоен «Голубой ленты Атлантики». Восемь лет ни одно судно не могло соперничать с «Лузитанией» в скорости.

Вечером 1 мая 1915 года, дав прощальный гудок, лайнер с помощью буксиров вышел из Нью-Йоркского порта и взял курс на Ливерпуль. Кроме 702 членов экипажа, на его борту находились 1257 пассажиров. Капитаном парохода был Уильям Тэнер, пожалуй, самый опытный капитан британской компании «Кунард Лайн», которой принадлежала «Лузитания».

Первые шесть дней плавания прошли спокойно. Зная, что немецкие подводные лодки еще не плавают в Атлантике, капитан Тэнер уверенно вел свое судно в порт назначения. И седьмой день не предвещал ничего плохого. Пароход шел со скоростью 20 узлов и каждые пять минут менял курс на 10 градусов то влево, то вправо. Эти зигзаги делались для того, чтобы в случае встречи с немецкой подводной лодкой затруднить ей произвести прицельную торпедную атаку.

В 14 часов 10 минут море было, как и все предыдущие дни, спокойным. Лишь легкая зыбь слегка рябила его поверхность, да еще сзади лайнера тянулся длинный пенистый след. Вдали показалась узкая полоска земли — это была Ирландия, — оповещая путешественников о скором завершении плавания. Члены экипажа занимались своей каждодневной работой, а пассажиры — кто спал, кто развлекался, благо, на пароходе были для этого все условия. И никто из них не знал, что в эту самую минуту наблюдавший за морем из «вороньего гнезда» на фок-мачте матрос Томас Куин, сдерживая дрожь в голосе, передал по телефону на капитанский мостик:

— С правого борта торпеда!

В тот же миг последовал приказ капитана рулевому:

— Лево на борт!

Но было поздно — участь «Лузитании» была предрешена: торпеда, словно хищная акула, стремительно и неумолимо приближалась к ее правому борту. Спустя минуту один за другим два страшных взрыва — вероятно, были выпущены две торпеды — потрясли 240-метровую громадину. Вместе со взметнувшимся к небу огромным столбом воды взлетели куски искореженного железа и обломки дерева. В многометровую пробоину хлынула вода. Мысль о том, чтобы выбросить пароход на спасительную отмель близ мыса Кинсэйл, видневшегося в 10 милях к северо-востоку, пришлось оставить сразу: судно потеряло ход и управление, начало крениться на поврежденный правый борт и уходить носом под воду.

Наблюдавший в перископ за гибелью английского лайнера командир немецкой субмарины У-20 капитан-лейтенант Вальтер, на чьей черной совести смерть более тысячи безвинных людей, так писал в донесении своему командованию: «На палубе «Лузитании» царила страшная паника. Перегруженные шлюпки, срываясь со шлюпбалок, падали в воду. Мужчины и женщины прыгали за борт и пытались вплавь добраться до перевернутых вверх килем шлюпок. Это была самая страшная картина, которую мне приходилось видеть».

Агония лайнера длилась 18 минут, «Лузитания» легла на правый борт. Люди сыпались с ее палубы в воду. Сверху на них падали срывающиеся с крепления 20-метровые трубы и другие палубные надстройки. Последний раз вздрогнув, гигантское судно перевернулось вверх килем и, став на какую-то минуту похожим на тушу исполинского морского чудища, навсегда скрылось в холодных водах Северной Атлантики.