Знак Вопроса 1998 № 01

Да, происходили кровопролитные войны, внутренние конфликты и прочие беды, извечно сопровождающие историю цивилизации. Однако общество в этот отрезок времени, когда преобладали феодальные отношения, религиозная вера, цеховые объединения трудящихся, патриархальные семьи и т. п., отличалось необычайной стабильностью. В Европе средневековье продолжалось более тысячи лет — приблизительно с V до XV в. Нечто подобное характерно для Китая, Индии, Малой Азии, Африки…

Казалось бы, такая четко отрегулированная среда неблагоприятствует духовным эпидемиям. Однако ситуация не столь проста. Психика человека, так же, как любого животного, приспособлена к изменчивой и противоречивой природной среде, а не к механическому однообразию и жесткой регуляции. В результате постоянных ограничений накапливается подсознательный протест, стремление при случае выплеснуть заряд нереализованных эмоций, взбунтоваться против запрограммированной несвободы.

Вновь вспомним о крестовых походах. Помимо всего прочего, у них была географополитическая причина, связанная со стремлением едва ли не каждого человека к новизне впечатлений, к познанию дальних стран. В ту пору «муза дальних странствий» вдохновляла не только купцов и религиозных фанатиков, но и многих верующих, мечтающих посетить святые места, приобщиться к той местности, которая упомянута в Священном Писании. Гроб Господен, Голгофа, Вифлеем, Иерусалим, Назарет…

В мистическом плане это была сугубо духовная тяга. В обыденном понимании ее можно связывать и с «охотой к перемене мест», с желанием избавиться хотя бы на недолгий срок от привычной обстановки. В эмоциональном аспекте подобное стремление выражалось в периодических «праздниках дураков», развеселых и подчас кощунственно-глумливых карнавалах, народных мистериях. «Разрядка» была, по-видимому, необходима, но недостаточна. Оставалась потребность и в отрешении от обыденности, постоянных повторений, бесконечной суеты бытия.

Такую возможность предоставляли паломничества и странничество. В средние века путешествия постоянно или периодически совершали миллионы человек — даже в не очень-то многолюдной Западной Европе. Люди проходили, проплывали тысячи километров, минуя разные страны, пересекая горные хребты, крупные реки и моря.

Как пишет Б. Сидис, пилигримы сначала были редки, «но постепенно распространялись и стали всемирной манией. Епископы покидали свои епархии, принцы свои владения, чтобы поклониться могиле Христа».

Около 1076 г. турки завоевали Палестину. Путь к святыням стал, если и не перекрытым полностью, то очень трудным и опасным. Уже одно это вызывало глубокое недовольство и стремление преодолеть искусственную преграду. «Когда маньяку препятствуют в его намерениях, — продолжает Б. Сидис, — он становится буйным и бешеным; такою сделалась Европа, когда стремление пилигримов было остановлено… Европейским населением овладел приступ острой мании, который выразился в диком экстазе Первого крестового похода.

…Пламенные призывы маленького, истощенного пустынника Петра сметали все перед собою. Бред, царивший в расстроенной душе пустынника, сообщался его слушателям…»

Конечно, помимо религиозного энтузиазма, были у пилигримов и другие причины стремиться в чужие края: надежда избавиться от крепостной зависимости разбогатеть на легендарном Востоке. У каждого были свои соображения, порой противоречивые. А в общей массе отчетливо проявлялся «суммарный вектор» — в дальние «Палестины», расстояние до которых немногие могли оценить верно.

У народа, таким образом, появилась некая общая «сверхцель», удовлетворяющая многих по самым разнообразным причинам. Возможно, она иллюзорна, обманчива, а то и безрассудна. Это не имеет большого значения. У человека (в особенности средневекового) слишком часто вера сильнее доводов рассудка: ведь ее поддерживают эмоции и подсознательные установки — следствие внушения или самовнушения.

Но такова лишь одна сторона (самый верхний пласт) объяснения. Массовые общественные движения имеют, помимо явных осознанных устремлений, еще и подсознательные, определяемые инстинктами, внушением и прочими факторами, нередко совершенно иррациональными.

Однако завершим тему крестовых походов. Полвека спустя по Европе прокатилась эпидемия самобичевания и покаяния. Обнаженные люди — от детей до стариков — выходили на улицы и хлестали себя до крови плетьми из кожаных ремней. За духовными эпидемиями последовала физическая — чумная. Главными виновниками бед были признаны евреи, которых буквально истребляли.

Во второй половине XIV в. поднялась волна «танцемании». Тысячи людей в городах и весях плясали, что называется, до упаду, забывая о работе и домашних обязанностях. Особенно остро протекала психическая болезнь в Италии, где родилась тарантелла (предполагалось, что укушенный тарантулом спасается от смерти в буйной пляске).