Знак Вопроса 2005 № 01

Неожиданно обретя таких помощников, Персей воспрянул и потребовал руководства к действию. Боги отвели его к граям — родным сестрам горгон и старухам с рождения. У них был один глаз и один зуб на троих, пользовались они своим добром в очередь. Персей отнял и это. Беспомощные старухи пали перед ним на колени, объясняя, что герою ни третий глаз, ни тридцать третий зуб ни к чему, что последнее забирают только самые подлые воры, но Персей лишь самодовольно скалился, глядя, как граи облизывают его ноги, а укусить не могут. Наконец он обещал вернуть похищенное, если граи покажут нимф, у которых есть шапка-невидимка Аида, крылатые сандалии и сума-самобранка Кибис. Нимфы дали герою желаемое, и Персей полетел на подвиг через океан к местожительству горгон.

Сестер он застал спящими, соответственно и время на земле стояло. Пятясь раком и глядя в медный щит, как в зеркало, Персей приблизился к Медусе, отрубил голову и бросил в сумку, лишив человечество настоящего. Потом сел у ее ног дожидаться рождения Пегаса и Хрисаора. Но, надеясь встретить детей в определенном и естественном месте, Персей просчитался. Дети вылетели через горло, при этом они так громко ржали и злорадствовали, что разбудили двух уцелевших сестер. Герою, вместо того чтобы ловить жеребенка, пришлось уносить ноги.

Спасли его шапка-невидимка и крылатые сандалии. Очнулся он в Эфиопии возле скалы, к которой была прикована чернокожая красавица Андромеда. Она рыдала и рассказывала страшные истории: мама ее Кассиопея, жена эфиопского царя Кефея, похвалилась перед нереидами, что они уродины в сравнении с ней. Посейдон обиделся за дочерей и наслал чудовище, избавиться от которого можно, лишь пожертвовав Андромеду. Персей уже успел влюбиться. Но, не желая убивать чудо-юдо задаром, сначала навестил Кефея и выторговал за спасение Андромеды ее руку и его царство. В любом другом государстве наглеца послали бы подальше, только не в Эфиопии: власть там не наследственная, царем выбирают самого сильного и красивого. До появления Персея таковым считался младший брат Кефея Финей, ой уже и с Андромедой почти обручился, но перед чудовищем спасовал. Персей же при помощи головы Медусы убил Посейдонова волкодава легко и с удовольствием. Фи-нея, злоумышлявшего против героя, он тоже обратил в камень.

Совершив африканский поход, Персей вернулся на остров Сериф. Там ничего не изменилось, разве что Полидект от словесных домогательств перешел к откровенному преследованию, то есть если раньше он раздевал Данаю взглядом, то теперь тянул трясущиеся от пьянства ручонки. Данае и Диктису приходилось коротать дни и ночи, припав к алтарю и отдав себя под защиту Зевса, который, однако, помогать не спешил, предоставляя эту возможность сыну. Коня Персей не добыл, с поручением не справился, посему Полидекта надо было убивать, а разумного повода не было. Теперь повод появился.

Персей явился во дворец, где Полидект беспечно продолжал пировать с друзьями, мало заботясь о том, кто придет первым: Белая горячка или Персей с Пегасом. Герой отвернулся и достал из сумы голову Медусы. Все, кроме него, тотчас окаменели. По логике, Персею не оставалось ничего другого, как занять престол, — однако он трезво понимал всю ничтожность островного царства и подумывал о троне большого и богатого Аргоса. Но мешал еще живой дедушка Акрисий. Тогда Персей измыслил такое дело. Царем Серифа он сделал рыбака Диктиса, а окаменевшего Полидекта решил похоронить с помпой, для чего и пригласил самых видных людей Эллады. В числе прибывших был и дедушка. После похорон по традиции устроили гимнастические игры в честь умершего. Герой вызвался метать диск на дальность, однако метнул на точность — прямо в дедушку: рухнул могучий дуб Акрисий, и душа его отлетела к Аиду.

— Проклятый ветер, это он отклонил диск, — сказал Персей в оправданье. — Ну, ничего страшного. Зато есть повод продолжить праздник следующими похоронами.

Потом он пожаловал в Аргос. Но аргивяне еще не до конца потеряли совесть и Персея откровенно презрели. Герой и тут нашелся: свое царство он поменял на Тиринф и Микены, а голову Медусы зарыл посреди города, чтобы какой-нибудь дурак однажды ее отрыл и погубил всех жителей.

Больше никакими подвигами Персей свою биографию не разукрасил…

— Долго ты меня морочить собираешься? — спросил Аристомен.

— Еще капельку, — сознался Ксенодок. — Слушал я тут странника, бродячего поэта, так он поет, что Медуса была вроде царицы амазонок, только жила в Ливийской пустыне. Персей пошел на нее войной и ночью исподтишка убил, а утром увидел, какая она была красавица, отрубил голову и привез для показа в Элладу. Беллерофонт же прихватил ее коня. Ты веришь этому аэду?

— Да ну тебя в Тартар! — разозлился Аристомен. — Пошли ворота чинить, богохульник.

— Но если она была такой страшной, по рассказам людей, которые ее никогда не видели, как же рискнул сочетаться с ней Посейдон, да еще зачать Пегаса и великана Хрисаора?

— Ему Зевс приказал.